Шрифт:
В это время губернатор представляет адмиралу вновь прибывших.
– Позвольте представить, ваше превосходительство. Генерал свиты Его Величества граф Опоясов.
Граф представляет адмиралу свою спутницу.
– Дочь моего покойного друга Екатерина Орловцева.
Седины, видимо, не помеха адмиралу: он тут же рассыпается в комплиментах – шарман, шарман, тре жолли…
Капитан Филип Деланкур, не сводивший глаз с Кати, принимает решение. Не вполне церемонно простившись с дамами, он направляется к высокопоставленным персонам. Останавливается неподалеку и выразительно смотрит на адмирала. Тот понимающе улыбается. Между ними может произойти диалог такого рода.
– Мой адмирал, я растерялся.
– Мой капитан, меняйте галсы.
– Я не представлен русским шишкам!
– Особенно одной малышке?
– Вы не рискнете офицером!
– Сошлю нахала на галеры!
Адмирал делает знак капитану – подойдите.
– Разрешите представить, господа – это мой лучший офицер, командир миноносца «Арго» Филип Деланкур.
Небрежно кивнув губернатору и графу Опоясову, Филип склонился к Катиной ручке. Де Бертиа незаметно вздыхает – его любимец неисправим.
– Лейтенант Роже Клаксон, – представляет он ухудшенную копию Деланкура.
Роже, пытаясь как всегда подражать Филипу, уже отдавил пару ног и прибился к величественной фигуре графа Опоясова.
Граф – вальяжный русский барин, но с маленькими холодным глазками дельца. Похоже на то, что он сразу разобрался в ситуации: цепко и неприязненно оглядел Филипа и широко дружелюбно улыбнулся Клаксону.
– Мадмуазель Орловцева, вы непременно должны посетить «Арго». Это необыкновенный корабль. – Филип самоуверенно обольщал Катю.
– Что же в нем необыкновенно, кроме названия? – улыбнулась молодая дама.
И вдруг Филип слегка смешался под ее взглядом. Фантастика – он покраснел!
– Чудесные торпеды, мины… – забормотал он.
Она засмеялась.
– Кажется, вальс? – взбодрился Филип. – Вы разрешите?
Вальс. Медный оркестр усачей. Катя и Филип скользят по паркету.
– Мадмуазель Орловцева… Катя… – повторяет капитан, как бы запоминая трудные звукосочетания.
В это время боцман Жанпьер Формидабль, привлекая всеобщее внимание, гуляет по луна-парку на Елагином острове. Он одержим мечтой – найти свой идеал, могучую русскую «ле баба», но, увы, все дамочки здесь в луна-парке вроде француженок – «спички с ножками».
И вдруг возле цирка-шапито Формидабль носом к носу сталкивается со своей мечтой. На огромной афише изображена титаническая женщина, разрывающая цепи. Надпись гласит: «Женщина-феномен госпожа Агриппина! Слабонервные не приглашаются!»
Формидабль, как вкопанный, останавливается у афиши, шепчет «черти с жабрами, это она» и бросается к кассе, рассекая толпу, словно дредноут.
Белая ночь. Разъезд карет от генерал-губернаторского дворца.
– Автомобиль его сиятельства графа Опоясова к подъезду! – зычно кричит офицер стражи.
Огромный открытый «паккард» подкатывает к сияющей лестнице. За рулем серьезный мужчина в коже – шофер Пушечный.
Граф Опоясов быстро и сердито уводит Катю, что-то ей на ходу выговаривая.
Филип, а вслед за ним Роже сбегают с лестницы, но видят лишь облако дыма из выхлопной трубы «паккарда».
Два светских хлыща, поблескивая моноклями, обменялись впечатленьями.
ПЕРВЫЙ: Катюша скушала француза…
ВТОРОЙ: Во имя нашего союза…
Филип идет через площадь, зачарованным взглядом смотрит на контуры соборов, памятников и шпилей, четко вырисовывающихся на фоне светлого перламутрового неба.
В странном городе на бочкуМой корабль встал.Странный бал под странной ночью,Странный карнавал.Вальс кружит, слепит пыльцойИз полярной сказки…Вижу лишь одно лицо,Остальное – маски.Шагах в двадцати за Филипом тащится Роже, хлюпает носом, ревниво бормочет:
– …а ведь сам говорил – никаких женщин, никакой романтики!
Все ожидания Формидабля оправдались. Циркачка Агриппина оказалась вне всяких сравнений: гигантская красавица в серебристой короткой тунике с величественным надменным лицом, обнаженными мускулистыми руками рвала цепи и жонглировала чугунными шарами.
Формидабль гулко аплодировал, прижимал руки к сердцу, вздыхал на весь цирк и, кажется, был замечен, удостоен надменного взгляда.
Наконец шпрехшталмейстер поднял руки в белых перчатках.
– Дамы и господа! Внимание! Апофеоз!
Агриппина вышла, держа над головой огромный помост, на котором кривлялись и делали комплименты публике шестеро молодчиков в лиловых трико и цилиндрах.
– Шестерых мужчин одним махом! О моя любовь! О ле баба! – прошептал Жанпьер. У него закружилась голова.