остановок, потому что сами же расчистили дорогу.

–

Я король, - снова попробовал на вкус Яша. – У меня такое ощущение… Ребята, вам не

кажется, что начинается новая жизнь?

–

Если Никитин предложил тебе работу, это ещё не значит, что мир изменился, -

промямлила Вика.

– У-у-у, грымза! Он нам всем предложил на них работать, не только мне.

– Пока не узнаю конкретно, что за работа, соглашаться не буду.

–

Ну он же упомянул, что они запускают новый проект, и там требуются люди.

Вика не стала отвечать Яше и вместо этого обратилась к трудившемуся рядом Илье:

–

Никитин тебе не родной отец, что ли?

–

С чего ты взяла? Родной.

– С того и взяла, что для родного уж очень он сдержанно с тобой держался. Хотя вы не

виделись много лет. Да и мать твоя, прямо скажем, скупа на нежности. Будь у меня сын, я бы

себя так не вела.

– Ты же не слышала, о чём мы говорили, когда остались втроём. Они беспокоятся обо

мне. И сейчас у меня родилось странное ощущение, что всё это время они каким-то образом

за мной приглядывали. Здесь, в Карелии… не знаю… Да, родители всегда были погружены в

свои дела, но если так посмотреть, им приходится любить и заботиться о гораздо большем

количестве людей, чем обычным родителям. Я ими горжусь.

–

Какой толк любить всех этих больных, если тебе не хватает тепла на собственного

сына? – спросила Вика.

–

Честно говоря, очень странно слышать всё это именно от тебя, - тихо ответил Илья, не

глядя на подругу, и оба они замолчали.

– Эй, смотрите-ка, - призвал Яша через несколько минут. – Никак ещё один

профессорский зомби сбежал, - и он указал пальцем куда-то вправо.

Впереди, в низине, среди кустарника и валунов крался человек с всклокоченными

волосами на голове. Он двигался осторожно и медленно, порой замирал, то ли изучая что-то

перед собой, на уровне лица, то ли – чувствовалось какая-то неуверенность в его движения –

пытаясь вспомнить про себя какую-то мысль. Шёл человек спиной к компании на дрезине,

звуков, ею производимых, должно быть не слышал, поэтому не оборачивался. Видимо, он

снял верхнюю одежду – его спина поблёскивала на солнце потом.

– Вряд ли пациент, больно уж он толстый, - засомневался Яков.

184

–

Или леший, - предположил Илья. – Вон какая спина волосатая, прямо зверь. Может,

это из деревни?

–

Да нет там таких, - ответил Яша и крикнул человеку, чтобы привлечь его внимание.

–

Зачем ты его зовёшь?
– спросила Вика.

–

Что-то тут не то. Как его занесло в этот лес?

Мужчина, впрочем, не отреагировал на зов. Продолжал медленно идти, через каждые пару

коротких шагов совсем замирая.

–

Эгей! Там! – снова крикнул Яша, когда расстояние между ними сократилось.

Опять без реакции.

–

Неужели реально сбежал? Притормозите.

Хотя мужчина находился далеко от путей, поравнявшись с ним, они заметили, что шёл он

совершенно голый. А когда дрезина проехала немного вперёд, компания, тормозя и

оглядываясь, с удивлением признала в нём человека из Анонниеми. Того самого, который

вместе с ними оказался на обрыве в утро несостоявшегося самоубийства мальчика.

Яша свистнул и замахал руками, пытаясь привлечь внимание Бориса. Но тот даже не

повернул головы в их сторону. И только когда к крикам Якова присоединился Илья,

остановился и стал безучастно смотреть на махавших ему людей.

– Вроде он адекватный был, - сказала Вика.

– Может, его ограбили и избили… Идите сюда!
– закричал Яков Борису. – К нам идите!

Идите к нам!

Минуту потребовалось звать на все лады и призывно махать руками, Яша собрался уже сам

идти к Борису, как вдруг он сдвинулся с места и, поглядывая недоверчиво, медленно пошёл в

сторону дрезины. Нечто тёмное у него на ногах до колен сперва можно было принять за

сапоги, но в действительности это мокрая грязь налипла на кожу. Видимо, до того, как

оказаться на поляне возле путей, мужчина пробирался через болота.

Наконец Борис достиг пригорка, по которому шла одноколейка. В его лице не отражалось