Жерар де Ридфор, исхудавший в плену скорее от ненависти и желчи, чем от недостатка пищи, сидел на простой деревянной лавке в одной из башен последнего оплота тамплиеров на Святой земле - замка Шато Пелерин. Старика терзали гордыня и уязвлённое самолюбие. Агаряне отпустили его без выкупа, без переговоров, без церемоний клятвы. Его привезли к стенам крепости и просто сбросили с лошади в песок перед воротами, как ненужный мешок с глиняными черепками. Такого оскорбления де Ридфор не испытывал никогда в жизни. Магистр вздохнул, отгоняя невесёлые мысли. Сегодня ему ещё нужно просмотреть списки имущества ордена, внести поправки, вычёркивая утраченное, лишнее и оставляя самое необходимое. Готовился последний конвой в порт Тира для погрузки на корабли храмовников орденской казны, лошадей и добычи рыцарей.

Перебирая глиняные дощечки, он вспоминал последнюю проигранную битву и всё не мог понять, где и как он, умудрённый боевым опытом воин, мог допустить ошибку. И самый главный вопрос, который он себе задавал:

– Почему?

«Почему в последнее время крестоносцы всё чаще терпели неудачи в мелких стычках? Почему сдавались, казалось бы, хорошо укреплённые крепости и замки? Почему все предприятия тамплиеров, направленные на удержание Палестины в руках ордена и в лоне Церкви, не приносили успеха?» – Слабый после тягот перенесённого плена разум старика не смог сдержать громких ругательств, которые заставили служку, укладывавшего вещи поднять голову.

«Почему и как крестоносцами утрачен Животворящий крест Господень?» - Такого разгрома не ожидал ни он сам, ни самый последний скептик в христианском воинстве.

«А что, если нечестивые агаряне имеют святыню, превосходящую по силе все реликвии тамплиеров? И что это за святыня?»

Уже неделю тамплиер практически не спал, терзаясь сомнениями, раздумьями и вопросами.

Магистр взял в руки небольшой сундучок, который, пока храмовники находились на Святой земле, хранился под семью замками в этой неприступной башне командорства.

Открыв замок ключом, висящим на старой морщинистой шее, он откинул крышку и достал старый пергаментный свиток. На свитке тонким гусиным, смоченным в охре пером до мельчайших деталей был прорисован наконечник копья, привезённый когда-то Гуго де Пейном в Париж. Ниже каллиграфической латынью переписчика шёл текст молитвы-заклинания, придуманной богословами храмовников и потомками язычников-друидов в тот благословенный 1132 год, когда на тамплиеров словно из рога изобилия сыпались богатства, земли, победы, милости королей и удача.

Близорукими глазами Жерар де Ридфор всматривался в рисунок и повторял, как делал много раз до этого, выученное им наизусть заклинание.

Из глубокой задумчивости его вывел сигнал трубы. Конвой был готов. Рыцари ждали лишь приказа Магистра тронуться в путь и вывезти на повозках и вьючных верблюдах из теряемой ими Палестины военные трофеи, ценности, ненужное здесь теперь золото и несбывшиеся надежды тамплиеров.

В кабинете папы Римского Иннокентия III шёл торг. Спорили долго и отчаянно. Венецианский дож Enrico Dandolo (Енрико Дандоло) ходил по комнате, размашисто жестикулируя руками, стеснёнными узкими рукавами камзола и манжетами кружевной рубашки.

– Нет, не годится! Венеция и так даёт половину своих кораблей. Их придётся снять с торговых операций, купцы понесут крупные убытки, казна не досчитается налогов и таможенных пошлин.

– Ну что вы, сын мой. Вам ли жаловаться на судьбу? После нашествий на Северную и Центральную Италию недоброй памяти вестготов, гуннов Аттилы и лонгобардов, ваша республика только богатела. Вам даже удалось обвести вокруг пальца Каролингов [83] . Пока они создавали свою Великую Римскую империю – Бог, надеюсь, простит им такое святотатство - Венеция осталась в стороне от потрясений и войн. Кроме того, вы – единственное звено, связывающее Западный христианский мир и Византию.

– И что с того? Греческие патриархи постоянно напоминают нам, что мы – вассалы Константинополя. Но Господь благоволит нам, Венеция стала сильнее, а эти кастраты-евнухи, воображающие себя львами там, за проливами - слишком слабы, чтобы диктовать республике свою волю.

– А, так вы злы на них за непомерную гордыню и самодовольную глупость? Святая Римская церковь вас понимает. – Папа смиренно потупил взор, гася огоньки, разгорающиеся в зрачках.

– Ваше Святейшество! Прошу вас об одном. Не надо со мной играть в прятки. Мы с Вами вторую неделю ведём эти разговоры. Давайте начистоту. Вы хотите двинуть крестоносную армию для возврата палестинских земель и святынь в лоно католической церкви через Константинополь. А это значит – город будет взят и разграблен. Вы хотите, чтобы Венеция обеспечила рыцарям переправу за проливы, рискуя своим флотом? А если греки сожгут галеры под стенами города? Какие выгоды от этого нам?

– Узнаю венецианских купцов, - Иннокентий с укором посмотрел на дожа, но продолжал мягко и настойчиво: - Подумаешь, потеряете десяток старых галер. Зато после взятия Константинополя вы освободитесь от всех соглашений, навязанных вам Византией. Старый лев будет повержен. Православные христиане вернутся в лоно истинной церкви Христовой, а вся торговля с Востоком будет в ваших руках - и вы с лихвой компенсируете потери. Кроме того, с моего благословения у вас и так на руках манна небесная.

Дандоло уставился на папу, делая вид, что не понимает намёка.