Шулятьев Андрей Владимирович
Шрифт:
– - Ловкий трюк, -- обронил юноша после пары мгновений созерцания. Глаза девы сверкнули во тьме.
– - Я научусь, -- сказала охотница; в голосе чувствовалось возбуждение.
– - Скоро пойдём! Приготовьтесь!
– - крикнула Анэ.
– - Успеем, -- ответила Йоко, продолжая смотреть на мыйо, -- правда ведь, Мани?
Дева покосилась на юношу, который будто не слышал её.
– - Мани?
– - Холодно...
– - изгнанник боролся со сковавшим тело ознобом; мыйо расплылись из-за слёз, хлынувших из глаз.
– - Мани?!
Руки Йоко, подхватившие обессилившее тело, почти не ощущались.
– - Ты...
– - силились сказать уста.
– - Что случилось? Мани!?
"...прекрасна", -- закончило сознание, и размазанное лицо спутницы сменилось пеленой. Неясные блики, отдалённые звуки, обрывки фраз поплыли перед взором, погружённом в густеющий туман. "Я умираю? Проклятые боги..." -- последняя мысль посетила юношу, прежде чем агония заполнила слабеющее естество. Реальность отступила куда-то вдаль, словно мимолётный утренний сон.
Дорогами людей
Граждане республики делятся на нобилитет и плебс. В нобилитет входят сенаторы с состоянием свыше двух миллионов рубинов или одного миллиона серебряных сестерциев, эквиты с состоянием свыше восьми сот тысяч рубинов. Плебс разделён на шесть классов, называемых просто по номерам, с состоянием свыше ста, семидесяти пяти, пятидесяти, двадцати пяти и пяти тысяч рубинов с первого по пятый класс, и шестой класс с состоянием менее пяти тысяч рубинов. Также плебс делят на владеющих землёй крестьян и безземельных пролетариев...
Комментарии к законам республики. Выдержка.
Йоко держала руку на сонной артерии Маниуса и чувствовала учащённый стук сердца. "Что делать? Что делать!?" -- думала дева, погружаясь в панику. Анэ тем временем закончила наматывать нить и надела наручь.
– - Анэ, Маниусу плохо!
– - крикнула Йоко.
– - Я не слепая, дитя, -- спокойным голосом ответила старейшая.
– - Как ты можешь!
– - не сдержалась Темноокая.
– - Он умирает!
Старейшая выпрямилась и взялась руками за голову.
– - Маниусу плохо! Что делать!?
– - прокричала Пресветлая, пародируя тон спутницы.
– - Мне так себя вести, дитя?
– - спросила древняя после паузы. Дева на мгновение онемела, затем собралась и крикнула:
– - Нет! Но чего же ты ждёшь!? Надо помочь!
– - Я жду, когда ты успокоишься и сможешь вспомнить для меня всё ваше совместное прошлое, дитя. До самой ничтожной мелочи. Тогда я, возможно, смогу понять, что с ним, -- пояснила Анэ. Старейшая сняла с пояса небольшой флакон и кинула спутнице. Йоко не увидела на нём никаких надписей.
– - Что это?
– - спросила юная априка.
– - Настойка разноэкстрактная, дитя. Снимет жар, добавит организму сил, -- информировала Пресветлая.
– - Пусть сделает пять-шесть глотков. Не больше.
Йоко сорвала крышку и поднесла горлышко к губам ромея.
– - Пей, -- повелительным тоном произнесла дева и приподняла голову юноши. Губы изгнанника шевельнулись, Примус начал делать мелкие глотки.
– - Вот и хорошо...
– - произнесла Темноокая, затем её взгляд переместился на пресветлую. Древняя рылась в суме Маниуса, ища одежду.
– - Укутай больного, дитя, -- сказала Анэ и бросила пенулу в руки охотницы. Дева расправила плащ, стараясь перебороть волнение. По мере того, как ромей облачался в пенулу, Йоко по крупицам возвращала себе спокойствие.
– - Я готова, -- сказала юная априка и встретила взгляд старейшей...
Густой лес начал редеть, наполняясь простором. Атон продолжал спускаться, провожая последними лучами спешащих путников. След мыйо всё ещё маячил впереди, и три фигуры следовали по нему, не сворачивая ни на шаг в сторону. Априки несли ромея, взвалив себе на плечи, но шагали куда быстрее, чем раньше.
Стояла тишина. Животные не рисковали выходить из нор и укрытий, птицы отдыхали полсе долгих трелей, комары не пищали под ухом, отогнанные запахом монстра, источаемым не убранной в карман тряпкой для чистки боцьена. Только лёгкие, еле слышные шаги априк да шелест потревоженной травы под белыми сапогами нарушали молчание леса.
Йоко ждала, когда Анэ скажет, что с Маниусом, и боялась, что юноша умрёт, так и не получив помощи. Старейшая анализировала воспоминания спутницы, ища закономерности. Она давно поняла, чем вызвана лихорадка, но в воспоминаниях Йоко имелось достаточно интересного. Девы молчали, пока не дошли до вещей Анэ, беспечно оставленных под неприметной берёзой. Темноокая нащупала пульс на руке Примуса, чувствуя слабые удары; Пресветлая подняла пиру и забросила за спину, затем снова взвалила изгнанника на плечо.