Сам он, неспособный пребывать в праздности, пытался помочь Моисею. Но тот хотел выполнять свои обязанности сам. Попытавшись присоединиться к рудокопам, он опять потерпел неудачу. Ему посоветовали не оставаться в штольнях надолго. И в конце концов Бакхен, разгневавшись, приказал ему довольствоваться той должностью, на которую его назначили, и не нарушать привычный ход работ.

Тогда Рамзес посвятил себя только подчиненным. Он интересовался их работой, семьей, выслушивал их жалобы, возражал в ответ на какие-то замечания одних и соглашался с другими. Воины хотели лучших условий после выхода в отставку, большего признания от государства, учитывая их заслуги перед Родиной. Мало кому из них пришлось участвовать в сражениях, но все работали в карьерах, на больших стройках или в экспедициях, подобно этой. Несмотря на тяжелый труд, они даже гордились своим занятием. А сколько легенд могли бы рассказать те, кому выпала удача путешествовать в обществе Фараона!

Рамзес наблюдал.

Он познакомился с повседневной жизнью лагеря во всех деталях, осознал необходимость четкой иерархии, основанной на знаниях и умениях, а не на наследных правах. Научился распознавать трудолюбивых и ленивых, упорных и впустую мелющих языками. И всегда его взгляд возвращался к стелам, возведенным предками с той прямотой, которая требовалась от искусства, воздвигающего нечто, что связано с сердцем пустыни.

— Они трогательны, правда?

Отец застал его врасплох.

На нем была лишь набедренная повязка, подобная тем, что носили его далекие предшественники, но от этого он не переставал быть Фараоном. От него исходила та сила, которая заворожила Рамзеса еще при первой встрече. Сети не носил никакого отличительного знака в одежде или украшениях. Одного его присутствия было достаточно для того, чтобы его власть стала очевидной. Никакой другой человек не владел такой магией: все использовали уловки и хитрости. А Сети появлялся — и порядок приходил на смену хаосу.

— При виде их мне хочется сосредоточиться, — признался Рамзес.

— Они живые слова. В отличие от людей они не лгут и не предают. То, что остается после разрушителей — разрушается. Деяния лжеца не живут долго. Сила Фараона — это только закон Маат.

Рамзес был потрясен. Были ли эти наставления адресованы ему? Разве он разрушал, предал или солгал? Ему захотелось подняться, добежать до края плато, скатиться по склону и исчезнуть в пустыне. Но какую сшибку он допустил, что он сделал не так? Он ждал обвинения, но оно не последовало, Фараон лишь смотрел вдаль.

Шенар… Да, верно, его отец намекал на Шенара, не называя его! Он осознал его вероломство и, значит, предупреждал Рамзеса. Судьба снова менялась! Сын Фараона был убежден, что Сети заговорит о том, что принял решение в его пользу, и его разочарование было таким же великим, как и надежда.

— Какова цель этой экспедиции?

Рамзес ответил не сразу, ведь за внешней простотой вопроса могла скрываться ловушка:

— Привезти бирюзу для богов.

— А она необходима для процветания страны?

— Нет, но… Как обойтись без ее красоты?

— Пусть своекорыстие не будет основой нашего богатства, ведь оно разрушит его изнутри. Выбери и выдели во всяком существе и всякой вещи то, что составляет ее очарование, то есть ее достоинство, ее блеск и дух. Ищи то, что незаменимо.

Рамзес чувствовал, как будто какой-то свет проливается в его сердце и укрепляет его. Слова Сети навсегда запали ему в душу.

— И малый, и великий должны получать от Фараона свою долю средств к существованию. Не пренебрегай одним в пользу другого, умей убеждать людей, что общество важнее личности. Что приносит пользу улью, полезно и пчеле. Пчела должна служить улью, благодаря которому она живет.

Пчела — один из символов, используемых для написания имени Фараона. Сети говорил о претворении в жизнь высшей обязанности. Он понемногу раскрывал Рамзесу тайны высшей власти — власти Фараона.

Рамзеса снова охватило головокружение.

— Производить — это очень важно, — говорил Сети, — а перераспределять — еще важнее. Избыток богатств у одного сословия сеет несчастья и раздоры. Небольшое, но справедливо разделенное количество рождает радость. История царствования Фараона должна быть историей непрерывного праздника. Чтобы так и было, ни один человек не должен остаться голодным. Наблюдай, сын мой, ведь если ты не прозорлив, смысл моих слов не дойдет до тебя.

Рамзес провел бессонную ночь, глядя в одну точку, на голубой камень, в одном лишь месте выступающий на поверхности плато. Он молил Хатор рассеять сумерки, где чувствовал себя ничтожной соринкой.

Его отец действовал по какому-то точному плану, но по какому? Рамзес уже перестал верить, что его ждет будущее правителя. Но тогда зачем Сети, как известно, скупой на откровения, говорил ему все это? Может, Моисей лучше понял намерения Владыки? Но Сын Фараона будет сражаться в одиночку и сам начертает свой путь.