Адам не сводил с меня взгляда.

– Зак, ты в порядке?

– Да, - выдавил я.

– Куда ты мысленно ушел?

– В себя.

– О чем ты думал?

Мне не хотелось отвечать на этот вопрос, но я обещал, что не буду ничего скрывать, хоть и не рассказал ему о чтении дневника Рафаэля.

– Я думал о цвете глаз.

– Что именно?

Я пожал плечами.

– Ты думал о чьих-то конкретно глазах?

– О ваших, о глазах мистера Гарсии и Рафаэля.

Адам вопросительно поднял брови.

– И что же ты думал о наших глазах?
– спросил он.

Я снова пожал плечами.

– Мне они нравятся.

– Чем?
– улыбнулся Адам.

– Не знаю. Просто нравятся.

– Это потому что мы видимтебя?

Я не буду плакать, не буду.

– Наверное.

– Ты любишь нас, Зак?

Я не знал, зачем он это спросил и не собирался отвечать на этот вопрос, поэтому задал ему свой:

– Какого цвета у меня глаза?

– Ты не помнишь?

– Я не люблю смотреть на себя.

– Почему?

Думаю, он предполагалмой ответ.

– Наверное потому, что мне не нравится то, что я вижу.

У него стало странное выражение лица. Он некоторое время молчал, затем встал и позвал:

– Идем со мной.

Я вошел следом за ним в ванную комнату. В ней было зеркало. Адам встал позади меня, положил ладони мне на плечи и подтолкнул к нему.

– Какого цвета у тебя глаза, Зак?

– Странного.

– Они ореховые, - возразил он.
– Иногда они темно-коричневые, иногда – ярко-зеленые.
– Он улыбнулся.
– Сегодня они зеленые.

– Зеленые, - повторил я за ним, взглянув на себя, и подумал о летней листве. Но сейчас ведь зима.

– Что ты видишь?
– спросил Адам.

– Я не хочу смотреть на себя, - ответил я, отворачиваясь.

– Хорошо, - согласился он.
– Но ты можешь мне сказать, почему?

– Потому что мне больно.

Его лицо стало печальным. Таким, как будто он сейчас заплачет.

– Тебе больно смотреть на себя?

– Да.

Мы вернулись к нему в кабинет. Я был рад, что здесь нет зеркал.

– Хочешь, я скажу тебе, что вижу, когда смотрю на тебя?

– Да, - ответил я, но боялся услышать ответ.

– Я вижу молодого человека, который пытается вспомнить каким он был. Молодого человека, которому очень больно.
– Адам по-доброму смотрел на меня.
– Кто-нибудь говорил тебе, что ты красивый?

Я отрицательно покачал головой.

– С чего кому-то говорить мне такое?

– Я задал другой вопрос, Зак.

– Ну хорошо. Я не помню.

– У меня появились некоторые предположения, Зак. Хочешь их услышать?

Я кивнул.

– Я предполагаю, что ты думаешь о моих глазах, глазах мистера Гарсии и глазах Рафаэля, потому что понимаешь то, что они тебе говорят.

– А что они мне говорят?

– Они говорят тебе, что ты красивый и замечательный молодой человек.

– Не говори так. Никогда не говорит так.
– Я заплакал. Я плакал и плакал, и не мог остановиться. Когда я, наконец, успокоился, то не смел поднять головы.

– Посмотри на меня, Зак.

И я посмотрел. Посмотрел на него.

– Я вижутебя, Зак. Ты это понимаешь? Я тебя вижу.

Я кивнул, но все равно не совсем его понимал.

– Когда тебе в последний раз кто-нибудь говорил, что любит тебя?
– спросил Адам.

– Не помню, - ответил я.
– Я этого просто не помню.

Глава 9 – Причина, по которой я ненавижу зиму

1.

Этим утром Шарки рассказал нам свою историю, и я весь день думаю о том, что случилось сегодня в группе. Это было что-то дикое. «Дикое» - единственное слово, приходящее мне сейчас в голову. Такое ощущение, что я пассажир в машине, которая мчится все быстрее и быстрее, а я вдруг вижу, что на водительском сидении никого нет. И понимаю, что разобьюсь.

Я мучаюсь, но не могу уснуть, а на улице такая холодрыга, что мне невыносима мысль о том, чтобы выйти на морозный воздух и пойти в курительную яму. Вот я и лежу с голосом Шарки в голове. Порой чужой голос в голове все равно что застрявшая в мозгах или сердце пуля – выберете, что вам больше по нраву. В любом случае ощущение такое, что ты сейчас истечешь кровью до смерти.

Шарки ведет себя агрессивно, но, кажется, я начинаю понимать, почему. Эта агрессия возникла не на пустом месте, и, будь я Шарки, я бы точно так же себя вел.