Шрифт:
– В последний раз… в последний раз я чувствовал себя по-настоящему живым, когда мне пел Рафаэль.
– Что он пел тебе?
Я знал, что Адам смотрит на Рафаэля, хотя сам глядел в пол.
– На самом деле я даже не сознавал, что он поет мне. Мне снился кошмар, он подошел, сел на мою постель и пел мне, пока я не успокоился.
– Но если ты спал, то как мог знать, что Рафаэль тебе пел?
– Он сам мне сказал.
– Взглянув на Рафаэля, я попытался улыбнуться, но улыбка не вышла. Я ненавижу говорить о своих чувствах. Ненавижу. Мне больно. Я сделал еще один вдох.
– Он сказал мне об этом, а потом спел песню, песню, которую пел мне ночью. Он пел эту песню своему сыну.
– Я замолчал. Я больше не мог говорить. Слишком сильно дрожали губы. Я просто не мог говорить.
– Это было прекрасно. Ты не считаешь так, Зак?
– Но я не хочу чувствовать себя живым, неужели вы не понимаете?! Неужели не понимаете?! Сколько раз мне вам это повторять?
– Я так громко кричал, что мой голос срывался.
– Я не хочу чувствовать себя живым!
Не контролируя себя, я вскочил на ноги и выбежал из комнаты. Все кружилось перед глазами. Когда же мир вокруг меня перестал кружиться, я обнаружил, что сижу перед деревом Рафаэля, деревом по имени Зак.
4.
Я так устал.
Боже, как же я устал.
Все казалось серым, пустым и далеким. Я знал, что если не отдохну, то просто умру, поэтому лег на землю и уснул. Во сне я проснулся, на улице стояло лето, и мои глаза были зелеными как листва деревьев. Я был очень счастлив, но в то же время чувствовал себя ужасно уставшим, поэтому снова лег спать. Проснувшись, я обвел взглядом летний мир. Ни единого облачка на синеве небес, воздух чист и свеж, и обрушившееся на меня счастье почти невыносимо. И я снова уснул. И снова проснулся. Я засыпал и просыпался, засыпал и просыпался, но всё это был лишь один длинный сон.
Разбудил меня Рафаэль.
– Проснись, Зак, - тряс он меня.
Я медленно поднялся. Огляделся. Я еще не пришел в себя и не совсем понимал, где нахожусь.
– Ты в порядке, Зак?
– Наверное.
– Холодает. Идем в кабинку.
– Как ты узнал, где меня найти?
Рафаэль посмотрел на меня так, будто я задал дурацкий вопрос.
– Я думал, мы не должны никого спасать. Таковы же правила.
– Я не спасаю тебя.
– Тогда что ты делаешь?
– Утаскиваю с холода.
– Разве это не спасение? Спасение тут непозволительно.
Рафаэль поднял взгляд на грозовые тучи.
– Кажется, будет ливень.
– Он посмотрел на меня.
– А ты даже от дождя уберечься не можешь.
– Мне нужно покурить.
– Господи, надень хотя бы куртку сначала. Ты безумец, Зак. Безумец.
5.
Эмит протянул мне сигарету и дал зажигалку.
– Спасибо, - поблагодарил я.
– Ты как?
– В норме.
– Спасибо за историю.
– Уху. Мы тут этим и занимается – историями. Ты следующий.
– Меня это охереть как радует.
Я засмеялся.
– Нелегко тебе пришлось.
– Поэтому я и здесь. Поэтому мы все здесь.
– Нда. Знаешь, я ненавижу твоего брата.
– Ты даже не знаешь его.
– Он бил тебя, парень. Я ненавижу его за это.
В это мгновение разразился дождь. Мы с Эмитом молча смотрели на разбушевавшийся ветер и льющую с небес воду. Может быть, мы стали зависимы от бурь. Может быть, это и так. Я докурил свою сигарету, Эмит предложил мне другую. Я ее взял.
– Чувствую себя подстать этой дерьмовой погоде.
– Я тоже, - согласился я.
– Дождь пробуждает мир.
– Откуда вдруг такая мысль?
– От сестры. Она всегда мне так говорит.
– Она хорошая, твоя сестра?
– Она замечательная.
– Это здорово, что у тебя есть сестра.
– Она еще не махнула на меня рукой. Еще нет.
– Может, никогда и не махнет.
Эмит ничего не ответил. Он словно ушел в себя. Думал о чем-то, может быть, о сестре, может быть, о чем-то еще. Я видел, что кто-то идет к нам, в курительную яму, под дождем. Видел зонт, и когда фигура приблизилась, разглядел, что это Лиззи. Дойдя до нас, она, не закрыв зонта, полезла в карман за сигаретами.
– Помочь?
– Я взял у нее зонт и поднял над ее головой.
Она вытащила и зажгла сигарету.
– Ты засранец, - сказала она.
– Оставил нас в группе одних. Мы даже не успели тебе ничего сказать. Теперь ты наш должник.
Пожав плечами, я уставился в землю.
– Ну, я жду.
– Прости, - извинился я.
– Я просто… я не знаю, что произошло.
– Ты прекрасно знаешь, что произошло. Ты испугался. И сбежал. Плавали – знаем.
– Она рассмеялась.
– Не делай так больше, ладно?
– Она одарила меня улыбкой. Ее улыбка была по-настоящему прекрасной.