– Входи, Жора, – устало сказал Пафнутьев Шаланде, который все это время стоял в дверях. – Присаживайся, здесь есть где присесть. – Да, пока не забыл, – повернулся Пафнутьев к Вохмянину. – Кто-нибудь еще, кроме вас, видел, что Света днем бегала к сараю?

– Васыль видел, – кивнул Вохмянин на строителя. Мы вместе с ним наблюдали за странным поведением этой красотки.

– Все так и было? – спросил Пафнутьев у Вулыха.

– Было... Так или почти так.

– Что вы имеете в виду?

– Я не видел, чтобы она входила в сарай. Шла к сараю – да, видел. Возвращалась обратно – видел. Была ли Света в сарае – не знаю.

– Что же она, ручку двери поцеловала и вернулась? – хохотнул Вохмянин.

– О поцелуях чуть позже, – осадил его Пафнутьев. – Васыль, скажи... А как ты оказался у окна, именно у того окна, которые выходит на сарай, именно в тот момент, когда по дорожке шла Света? Как можно объяснить столь много совпадений, учитывая, что работа у вас сейчас в основном в подвале?

– А меня Вохмянин позвал. Иди, говорит, посмотри, как наша девица по лужам прыгает... Какие такие, говорит, у нее могут быть дела с бомжем? Неужели и его обслуживает? Я подошел к окну и посмотрел. Да, действительно, идет по дорожке. В резиновых сапожках.

– Она входила в сарай?

– Говорю же – не знаю, дверь не видна из окна. На какое-то время она скрылась за углом, потом снова появилась.

– Ты видел, как она скрылась и как снова появилась?

– Да, примерно так.

– И чем вы с Вохмяниным занимались все это время, пока она была для вас не видна?

– Курили... Вохмянин угостил сигареткой... Мы стояли и курили.

– Ждали, пока Света не появится?

– Не так чтобы уж и ждали...

– Смотрели в окно?

– Куда же нам еще смотреть? Не друг на дружку же... Слава богу, насмотрелись за последний год.

– И потом она появилась из-за угла?

– Да.

– Бежала? Спешила? Оглядывалась? Спотыкалась и падала?

– Нет, спокойно шла, – сказал Вулых и почему-то с опаской оглянулся на Вохмянина, который все это время неотрывно смотрел в экран телевизора, затянутый черными клубами дыма горящих нефтехранилищ.

– Ее не было видно пять минут, пятнадцать, час?

– Да нет, – успокоенно махнул рукой Васыль, решив, что уж в этом-то вопросе нет подвоха. – Сколько нужно, чтобы выкурить одну сигаретку? Пять минут? – спросил он у самого себя. – И пяти минут не прошло, как она появилась из-за угла. Минуты две-три.

– За это время она смогла бы повесить мужика, который крупнее ее, старше, наверняка сильнее. Смогла бы, успела бы?

– Светка?! – присел от неожиданности вопроса Васыль и снова оглянулся на Вохмянина. – Да ни за что! Ей сутки, год дай на такую работу – и не справится. Светка это так... В жизни она предназначена для другого.

– Для чего?

– Ну, это... Для радости... Для любви. Больше ничего не умеет. Да ей и не нужно других умений... В порядке девочка, – Васыль явно выдавал собственное отношение к Свете.

Все это время Шаланда с недовольным недоумением вертел головой, поворачиваясь то к одному говорившему, то к другому. Когда это ему наскучило и в разговоре возникла некоторая законченность, Шаланда решительно поднялся, взял у Вохмянина из рук пульт управления и переключил программу. На экране возникли титры последних новостей города.

– Мне кажется, вам пора наконец и делом заняться, – сказал Шаланда.

– Займемся, – охотно подхватил Пафнутьев. – Только ты, Шаланда, скажи – чем мы должны заняться, чтобы понравиться тебе, чтобы ты нас одобрил и даже восхитился?

– Я? Вами? Восхищаться? – обиделся Шаланда. – Это вы должны восхищаться мной с утра до вечера.

– Готовы! – не задумываясь, ответил Пафнутьев. Его настроение улучшилось, что-то важное узнал он в последнем разговоре, что-то забрезжило в той кромешной темноте, которая окружала его последнее время. Он готов был шутить, подковыривать самолюбивого Шаланду, терпеть от него любые насмешки – все это уже не имело никакого значения.

– Мы, наверное, пойдем? – опять поднялись строители. – Тут у вас разговоры серьезные...

– Да, ребята, идите. Я еще загляну к вам, – пообещал Пафнутьев. – У нас с вами есть парочка невыясненных вопросов.

– Каких вопросов? – остановились строители, уже готовые скрыться подальше с глаз следователя.

– Ну, как же! – воскликнул Пафнутьев со всей искренностью, на которую был способен в эти минуты. – Надо же нам, наконец, узнать, кто убил Объячева!

– Думаете, что мы знаем? – строители, кажется, и задавали вопросы, и отвечали хором. Не потому, что так им хотелось, – иначе не могли.