Мы неторопливо идем от церкви к дому миссис Бейтс, по дороге на разные лады рассуждая, такой ли уж на самом деле плохой человек мистер Джон, действительно ли он служил на флоте, и как все-таки было благородно с его стороны позволить тетушке оставаться жить в доме после смерти мужа… Холмы, солнышко, дорога, убегающая к пустошам, раскиданные у небольшой рощицы домики фермеров, болтовня Герми. Тепло, спокойно, и, кажется, мы вот-вот достигнем своей цели.

В ожидании проходит весь понедельник, мы полдня развлекаем миссис Бейтс, а потом отправляемся втроем на прогулку - нам необходимо поговорить. Мы покидаем сад через заднюю калитку, чтоб отправиться в поля. Идти в оживленную деревню нам совсем не хочется, а вот дорожка, начинающаяся от неприметной калитки в зарослях в этой довольно запущенной части сада, ведет прямиком к холмам, где виднеется Эллис-лодж - изящное несколько вытянутой формы строение, насколько можно разглядеть на столь значительном расстоянии. Идем неспеша, потому что так приятно никуда не торопиться, просто подставлять лицо еще теплым лучам осеннего солнышка, бездумно срывать травинки, радоваться птичкам, что взлетают из кустов, потревоженные нашим появлением. Наконец, Рон, идущий чуть впереди, оборачивается к нам - мы уже отошли на довольно большое расстояние от дома миссис Бейтс и можем говорить, не опасаясь того, что нас кто-нибудь потревожит.

– Ну и как, у нас есть план?
– басовито спрашивает он.

– Конечно, Рональд, - смеется Герми, и по ее интонациям я понимаю, что она больше ни за что на него не сердится, - завтра мы обездвижим сэра Джона, миссис Бейтс и всю прислугу, перероем весь дом вверх тормашками, отыщем крестраж, испаримся прямо на глазах у изумленной публики, а потом вся округа еще лет пятьдесят будет вспоминать наше сногсшибательное появление.

– Да ладно тебе, Герми, - примирительно улыбается Рон, но я вижу по его лицу, что он тоже доволен. Доволен не тем, как развиваются события, а просто тем, что она смеется, как прежде, до того, как Снейп запер их в том злосчастном подвале.
– Не будем мы ничего переворачивать. И обездвиживать тоже никого не станем. Вдруг само собой все получится?

Я вот почему-то не очень верю в то, что все получится само собой, и так все уж слишком просто - ни тебе поисков, ни опасностей, будто тут все только нас и ждали.

– Хорошо бы, конечно, - говорю я, - только я не думаю, что сэр Джон прямо с порога протянет нам Медальон и спросит, не наша ли вещичка тут у него так кстати завалялась. Миссис Бейтс же говорила, что тетушка прятала Медальон, к тому же такие вещицы сами себя защищают. Сэр Джон просто мог не найти его, и, скорее всего, так и есть, если он, конечно, не перерыл весь дом в поисках сокровищ.

– А вдруг перерыл?

– Тогда не отдаст.

– Гарри, - мило так спрашивает Герми, - ты настроен на кражу со взломом?

– Я к ней склоняюсь.

Мы некоторое время судим да рядим, что нам делать, если Медальон не обнаружится, или сэр Джон откажется его нам отдавать. Ну а что мы можем сейчас придумать? Обыскать дом, все, что приходит мне на ум. Причем вряд ли это удастся сделать завтра во время обеда. А потом мы начинаем рассуждать о волшебных свойствах наших амулетов, о том, какой же Снейп все же гениальный маг, раз смог их изготовить, о том, могли ли мы и вправду жить в 1795 году и быть настоящими Мортонами… Но все это наши догадки, так что через некоторое время нам надоедают пустые разговоры, Герми, как ни в чем не бывало, берет Рона под руку, они идут чуть впереди, и их разговор, как мне кажется, уже вовсе не предназначен для моих ушей.

А на следующее утро Герми так и вьется вокруг миссис Бейтс за завтраком, даже по секрету, когда я утыкаюсь в книгу проповедей (!), а Рон в картинной позе замирает у окна, начинает поверять старушке свои сердечные тайны (так я и думал, рассказывает, что чуть ли уже не помолвлена с приятелем Рона, с которым они служат в одном полку!). Так что миссис Бейтс, растроганная подобным доверием (ах, как она понимает Герми, она ведь тоже так любит военных, они такие статные!), обещает спросить мистера Джона о Медальоне, если подобный случай представится. Затем Герми удаляется к себе прихорашиваться для званного обеда, миссис Бейтс, несмотря на почтенный возраст, следует ее примеру, а мы с Роном гуляем по саду в сопровождении старого садовника, честно восхищаемся ухоженными клумбами и подстриженными кустами. Убиваем время… Ах, это время! Знать бы, как оно течет сейчас в нашем мире! Снейп говорил, что разница всегда будет не в нашу пользу, я думаю, в этом ему можно верить, раз он тоже совершал путешествия, подобные нашим. Мы здесь четвертый день. Что если каждый день здесь - это месяц у нас? Лучше не гадать, потому что об этом даже думать страшно. Но из задумчивости меня выводит звонкий голос Гермионы.

– Гарри, Рональд, вы готовы? Нам пора отправляться.

И мы садимся в небольшой экипаж, принадлежащий миссис Бейтс, ободряюще глядим друг на друга - нам всем четверым, да, и миссис Бейтс тоже, страшновато отправляться в лапы мрачного сэра Джона. Мы едем совсем недолго, живописная сельская дорога, перелески, игрушечные домики, пасущиеся коровы - и вот мы уже у высоких ворот Эллис-лоджа. Картина, предстающая нашему взгляду, не очень радостна - совершенно очевидно, что старый парк и дом в данный момент подвергаются весьма разрушительным изменениям, творимым нелюбящими и не очень умелыми руками сэра Джона. Вырублены деревья на подъездной аллее, о том, что это, похоже, были настоящие исполины, напоминают только внушительного диаметра пни. Около дома явно идет строительство - сносятся старые флигели, а на их месте, кажется, должна воздвигнуться огромная теплица. Да, насмотрелся сэр Джон в своих странствиях по миру на всякое… Вот не понимает человек нетронутого сельского очарования, водяных мельниц, тихих ручейков. С наше бы побегал…

– Да, как здесь все изменилось, - задумчиво шепчу я, а миссис Бейтс горестно кивает мне в ответ.

Нас радушно встречают, но все же несколько сухо - строгий камердинер, наверняка из старых служак, откуда еще такая военная выправка? Сэр Джон, все также неумело и несколько трогательно размахивает руками, ведет нас в столовую, откладывая осмотр дома на потом. Ну, потом так потом, мы не возражаем. Я-то уже знаю, что мы на месте - я ощущаю неуловимую вибрацию воздуха, легкое покалывание в шраме, неясное волнение. И как в игре «горячо-холодно»: стоя внизу, я яснее слышу зов крестража, а вот как только мы направляемся в столовую, он становится приглушенным, значит, мы удаляемся от цели.

Разговор за столом, к моему удивлению, течет довольно непринужденно - мы расспрашиваем сэра Джона о том, как он обустраивается на новом месте, он с готовностью делится планами, так и рвется немедленно показать нам теплицы, где хочет разводить диковинные растения, вывезенные им из его морских странствий, мы в который раз повторяем наши измышления про мой приход и пансион Герми. Даже Рон не прокалывается, беседую с отставным морским офицером о своей военной службе. И ничего о том, что нас интересует. Не можем же мы, прямо вот так, мирно сидя за столом с вполне себе гостеприимным хозяином, приставать к нему с расспросами про наследство и Медальон, о котором он, скорее всего, и понятия не имеет. Наконец джентльменам позволено оставить дам и удалиться в курительную комнату. Боюсь даже взглянуть на Герми! Она же даже не может состроить жалобное личико! Так что мы с Роном, развлекая скучного сэра Джона пустыми разговорами, по крайней мере, наслаждаемся возможностью покурить, чего ни разу не позволили себе за все время пребывания здесь. Не знаю, к лицу ли пристрастие к курению приходскому священнику, но удержаться я просто не могу.