– Ну, это ж надо, - говорит Рон, - мы смогли, у нас получилось. Черт, а почему все-таки Снейп?

– А у нас везде Снейп, - горько говорю я, - разве ты еще не понял?

Я даже радоваться толком не могу. Конечно, то, что мы за неделю нашли и получили крестраж - это потрясающе. У нас и вправду все получилось. А вот как быть мне? Второй ритуал… Я, конечно, не умру. Но при одной мысли у меня тошнота подкатывает к горлу.

– Гарри, тебе нехорошо?
– обеспокоено спрашивает Рон.

– Да нет, нормально все, - вру я, - переволновался, наверное. Главное, Медальон не потеряй.

Мы возвращаемся в дом, где Герми еще сидит в гостиной с миссис Бейтс, которая уже начала оплакивать скорую разлуку с ними. Мы, конечно, обещаем писать. Одна надежда, что, может быть, настоящие Мортоны все же сдержат данное нами обещание. По нашим лицам Гермиона, похоже, понимает, что все в порядке, но улыбаться во весь рот, предчувствуя скорый отъезд от доброй миссис Бейтс, она, конечно, не может. Мы еще некоторое время все вместе сидим в гостиной, рассказывая о наших планах, и, наконец, расходимся по спальням. Нас вновь, как и неделю назад в Греймор-хилл, ожидает ранний подъем.

Мы встаем на рассвете, мне ужасно беспокойно, ведь мне предстоит еще вернуть нам троих в наше время. А надо еще, сохраняя достойное выражение лица, отсидеть завтрак, расцеловаться напоследок с плачущей миссис Бейтс, добраться до Чесвуда в ее экипаже, дождаться почтовую карету… Ну и это мы благополучно переживаем, и вот вновь стоим на продуваемом ветрами перекрестке с дорожным указателем. Как только карета скрывается за поворотом, мы, не говоря ни слова, беремся за руки, Рон похлопывает себя по карману, демонстрируя, что крестраж при нем, и я читаю заклинание.

Вокруг нас закручивается настоящий вихрь - дорожная пыль, опавшие листья. Сладкая сонная мирная жизнь, которую мы вынуждены покинуть, так толком ею и не насладившись. Перемещение происходит практически мгновенно - у нас под ногами уже знакомый холм, только все вокруг занесено снегом…

– Вот это да, - удивленно произносит Рон, как только мы разъединяем руки, - так тут же зима! Помнишь, Гарри, ты говорил, что мы вернемся к Рождеству?

– Все, Рон, хватит болтать, - деловито говорит Гермиона.
– Где у нас тут тайник с клыком василиска?

И я вдруг понимаю, что мы опять семнадцатилетние. На нас все те же вязаные шапочки с трогательными ушами и курточки, в которых сейчас, на зимнем ветру, очень холодно стоять на продуваемом холме. Мы находим тайник под камнями, он почему-то не занесен снегом. Магия, одно слово!

– Гарри, медальон открывать будем?
– спрашивает Рон, уже занося руку с зажатым в ней клыком над изящной вещицей.

– Думаю, не стоит.
– Я вспоминаю, какая дрянь в свое время лезла из дневника Риддла.
– Давай так.

И клык василиска с легкостью пронзает золотую крышечку, будто она сделана из фольги. И тут же над нами поднимается серое облако, а в нем, как на фресках, изображающих ад, мне видятся очертания рук, голов, ног - словно души грешников, увлекаемых в преисподню.

– Отойдите же, - кричит Герми и оттаскивает нас в сторону.
– Отойдите немедленно, кто знает, что будет, если оно нас коснется!

Но ничего не происходит. Ветер развеивает серые сгустки, становящиеся прозрачными и похожими на дым. И ничего больше. Мы уничтожили крестраж. Все произошло так быстро, что мы даже не успели обрадоваться. Мы возвращаем клык обратно в тайник, я беру моих друзей за руки и просто говорю: Locus.

* * *

Рождество.

Всюду, куда ни кинь взгляд, лежит снег. Он покрывает холмы, долину, наверное, крышу нашего дома тоже, но я ее сейчас не вижу, раз стою у окна. И на белый-белый, пушистый, такой нежный невесомый снег подоконника падает пепел моей сигареты. Холодно. Уже вечереет, хотя еще совсем не поздно, просто здесь сейчас почти полярная ночь - пара светлых часов - и все, тьма, ни огонька, ни всполоха, ни громких голосов выходящих из паба накануне Рождества. Здесь белая безмолвная пустыня, если ночью на перекрестке собираются эльфы или тролли, я этому вовсе не удивлюсь. Блейки, встретивший нас сегодня утром внизу, был, похоже, невероятно рад появлению хоть одной живой души, радостно лопотал, так что я смог даже разобрать, что каждый вечер в дом приходит какой-то зимний волшебник и очень расстраивается, что некому оставлять подарки. И сегодня или завтра он придет в последний раз, чтобы потом на целый год уйти в горы. Сразу же выясняется, что Герми что-то такое слышала про тринадцать местных рождественских волшебников, которые действительно наведываются в дома, начиная с 13 декабря, чтобы оставить детям на подоконнике подарок. И вообще они все потомки местных троллей. Ну, а кто тут еще может ходить по домам, в этой кромешной тьме, где и домов-то нет?

Небо за моим окном стремительно темнеет, день был ясный, и только теперь потихоньку начинает идти снег, а во все небо протянулись багровые полосы - облака, подсвеченные заходящим солнцем. Снизу доносятся какие-то звуки - мне кажется, что Блейки, обрадованный нашим внезапным появлением, развернул нешуточную подготовку к празднику - сегодня же рождественский Сочельник, угораздило же нас так подгадать с возвращением! Аромат корицы, пряников, да, даже жарящегося или коптящегося мяса! Запах Рождества… Самое небывалое Рождество в моей жизни… в доме Снейпа, после уничтожения первого из крестражей. Утром мы даже не поняли, рады мы или нет, просто несколько раз проорали Блейки, чтоб он известил Великого Мастера о нашем возвращении.