Когда мы возвращаемся в тот день от сэра Джона, а уже четверг, и завтра он должен прибыть к нам на обед, Рон начинает разговор о том, что грызет меня непрестанно все эти дни.

– Гарри, ты придумал, что нам делать?

– Я… я не уверен, Рон, - медленно, словно нехотя, говорю я.
– За бестолковое сидение здесь нам Снейп шею свернет. Я знаю, где крестраж, но для этого нам нужно буквально вломиться в дом. Есть предложения?

– Да, - вдруг неожиданно отвечает мой друг, - я же не просто так сегодня мадеру пил, я все подходы к дому осмотрел. Нам уезжать в субботу, значит, провернем все завтра.

– Но как? Завтра же сэр Джон у нас обедает.

– Вот и пусть себе обедает. Обедают здесь подолгу, так что уезжать он будет, когда уже стемнеет. Разумеется, в своем экипаже. Герми отвлекает миссис Бейтс, мы с тобой вроде как выходим прогуляться да покурить на улице, а сами аппарируем в Эллис-лодж. Пока хозяин будет трястись в экипаже по кочкам, мы же успеем найти Медальон?

– А его слуга?

– Ну, может быть он нас и не заметит под дезиллюминационными чарами. На крайний случай… маги мы или нет?

Блистательно и просто, это я тут размяк. План, на мой взгляд, гениальный. Управимся мы быстро, если, конечно, сумеем открыть тайник. И никто не в обиде - сэр Джон, даже если это он сам припрятал Медальон в секретере, во что я лично не верю, вряд ли станет искать его, приехав от миссис Бейтс поздно. Завалится себе спать, как это тут водится, а утром нас уже здесь не будет - почтовый экипаж из Чесвуда, на который мы нацелились, будет рано-рано утром. Мы не хотим растворяться в воздухе - исчезнем, как и появились, доедем до того самого перекрестка, там сойдем и перенесемся из чистого поля. К Снейпу… давно меня никто…

В тот вечер я, наконец, укладываюсь спать с чистой совестью. Когда все решено, всегда дышится легче. И утром у меня превосходное настроение, я даже пытаюсь напевать, но тут меня вовремя одергивает Рон - мой репертуар в этом времени явно неуместен. Мы подробно, в который уже раз обсуждаем с миссис Бейтс выбранное меню - она, кажется, решила свести дружбу с сэром Джоном, ведь он на поверку оказался вовсе и не таким уж плохим соседом. Не балагур, конечно, но, Бог его знает, вот женится еще, пойдут детишки, жена, болтовня, визиты. Для старушки и это отрада - раз нету своих, можно хоть полюбоваться, как растут соседские детки. Поговорить о видах на урожай, о том, хорошо ли цвели розы в этом году.

Когда подходит время обеда, мы немного напрягаемся, под разными предлогами удаляемся в свои комнаты, чтобы еще раз проверить, хорошо ли собраны вещи. Все готово, причесаться, улыбнуться своему взрослому отражению в зеркале - и вперед!

И вот уже экипаж сэра Джона подкатывает к нашей калитке, он, балансируя словно на палубе корабля, идет по мостику над прудом, мы радостны, гостеприимны, и только и ждем того момента, когда сможем обокрасть его дом! Этот бесконечный обед! Разговоры, виды на урожай, погода. А не собирается ли сэр Джон обзавестись семьей? Он пока не знает, в его-то годы, э, хм… Похоже, его гораздо больше волнует, когда обзаведутся потомством его собаки. А когда Рону возращаться в полк? Уже в понедельник? Да, краток отпуск у военного человека, но в то же время, долг зовет, негоже сидеть с женщинами по гостиным и т. д. Курим, даже играем в карты. Темнеет, сэр Джон, наконец, начинает подавать признаки того, что ему пора домой. Мы с Роном переглядываемся - тревога и радость. Сейчас, вот сейчас! Провожаем его до экипажа, выслушиваем его последние напутствия, машем руками, все машем и машем, пока Герми и миссис Бейтс не удаляются в дом, так как уже становится холодно, а старушка после кончины ненаглядной Дороти очень опасается простуды. Мы хотим еще немного прогуляться, дамы относятся к нашему желанию снисходительно, только Герми оборачивается на пороге, чтобы одними губами пожелать нам удачи.

Мы аппарируем уже под дезиллюминационными чарами, прямо в верхнюю гостиную Эллис-лоджа, вроде даже не потревожив никого характерным хлопком, который сопровождает наше появление. Накладываем заглушающее заклятие, ведь слуга сэра Джона наверняка в доме, а мы собираемся перерыть секретер. Черт, ящики же закрыты на ключ! Аллохомора! Роюсь, как вор, переворачиваю всякое барахло - связки ключей, бумаги, писчие перья, какие-то ленты. Второй ящик - засохшие краски, кисти… Еще ящик - тряпки, платочки, в общем, куча всякой дряни и никакого медальона.

– Ну что?
– шепчет Рон.

– Ничего, он здесь, рядом, но в ящиках его нет.

– Давай быстрее, а то сэр Джон вернется. Будем сидеть здесь до утра.

Мой шрам просто горит. А вот когда я опускаю голову, чтобы заглянуть в ящики, он горит уже не так. Значит, я должен поднять голову? Да, вот так, жжет нестерпимо. И я упираюсь взглядом в портрет Снейпа, то есть дядюшки Эдварда. «Ну, помоги же мне, помоги», шепчу я, «вы же не просто так похожи, как две капли воды. Ты - это он, просто помоги мне. Зачем ты со мной все это сделал, если не хочешь помочь?» Я всматриваюсь в портрет и замираю - на пальце дядюшки Эдварда такой же перстень с алым камнем, как и у Снейпа. Забыв обо всем, я протягиваю руку и касаюсь перстня вытянутыми пальцами, слышу глухой щелчок - клац, и в стене распахивается маленькая дверца. Моя голова охвачена огнем, теперь уже и рука, которой я лезу в тайник. Вот он, он, овальная холодная поверхность, на которой я нащупываю очертания змеек.

– Офигеть, - шепчет Рон, когда я показываю ему находку.

– Знаешь что, - говорю я ему, - забери его пока у меня. Он меня жжет.

Рон, не говоря больше ни слова, послушно прячет Медальон в карман, а потом мы быстро наводим порядок в развороченном секретере и закрываем тайник. Надеюсь, сэр Джон не будет на нас в обиде. Ничего хорошего ему это сокровище не принесло бы. Так что можно даже почувствовать себя благодетелями.

Мы исчезаем также проворно, как и появились, аппарируем к дальней границе сада миссис Бейтс, усаживаемся на ствол поваленного дерева, который дотошный садовник все никак не удосужится убрать, раскуриваем трубки.