— Где же он столько возьмет? — удивился Тюбя.

— То-то и оно, что нигде. Вот Как и сидит все время голодный. Приходится ему один мох щипать, да поганки. Как и его сестра очень поганки любят. Особенно бледные.

— У него еще и сестра есть?

— Есть, только о ней мало что известно.

— А ее как зовут?

— А ее зовут Кака.

— Фу! — поморщился Тюбя. — Ну и скажешь ты тоже, Пустомеля.

— Да это чистая правда, чем хочешь клянусь! Ну что же она виновата, что у нее такое отвратительное имя? Хотя она и сама — такая отвратительная, отвратительнее своего брата и его жены. Поэтому-то ее никто не хочет в жены брать. Так она всю-то жизнь бобылем и живет.

— И тоже в болоте?

— Нет, она больше в лесу. Но, как и Шишимора, жилье коротышек любит. Если уж Шишимора к кому в дом проберется — то тут и Каку жди.

Когда хозяева дома спят, ятровка обязательно ей дверь откроет.

— А кто это ятровка?

— Ятровка — это означает «жена брата», — ответил Пустомеля.

— Откуда ты это всё знаешь, Пустомелечка? — с уважением спросил повар Кастрюля.

— Я вам не Знайка, который всё только из книжек. Я всё прямо из жизни изучаю.

Глава двадцать третья. НАПАЛИ НА СЛЕД.

Пока Вруша вез Таблеткина в Цветоград, пока тот вырезал больному аппендицит, Знайка и остальные ехали по следам Hиктошки на тракторе. Скорость у трактора намного меньше, чем у молокомобиля. Поэтому, когда они добрались наконец до взорванной машины, было уже далеко за полночь. Обследовав останки молокомобиля и не найдя Hиктошку, они поспешили дальше по всё сужающейся дороге.

Дождь лил, как из душа, когда в доме нет горячей воды. Но когда он немного ослабевал, на помощь ему приходил пронизывающий ветер. От него мокрая одежда прилипала к телу и становилось безумно холодно. Так, что Винтик даже начинал постанывать: «Ва-ва-ва!...»

Бросили застрявший в крапиве трактор и стали спускаться к реке. Правдюша светил большим фонарем, а Булька рвался вперед и тащил за собой охотника Патрона, у которого ружье то и дело застревало в чертополохе. Когда они наконец очутились возле реки, все до того промокли и промерзли, что зуб на зуб не попадал.

Булька стал бегать вдоль берега и громко лаять. Он то кидал задними лапами песок, что-то раскапывая, то бросался на росшие у воды деревья и царапал их когтями, то задирал голову и лаял на летящие облака. Но Hиктошки нигде не было. Следы его обрывались возле коряги, завязшей корнями в камышах.

— Мы должны что-то придумать! — пытался Знайка перекричать ветер и Бульку.

— Н-нн-ннооо ч-чч-ччттоооо? — трясся одуревший от холода Винтик.

— Мммм-мы тттт-так умм-умрем! — икал Торопыга.

В это время из-за облаков показалась луна, а из леса послышался такой тоскливый, такой печальный волчий вой, что даже охотника Патрона, все еще пытавшегося храбриться, передернуло. От холода у него дрожали руки и он не мог снять предохранитель у своего ружья.

— Бббб-ббулька, ссс-ссюда!

Булька заскулил.

— Мне надо подумать, мне надо подумать, — повторял Знайка. — В таком холоде я не могу думать. А если я не могу думать, значит, я не смогу ничего придумать.

— Если Знайка ничего не придумает, мы умрем от холода и нас загрызут волки! — простонал Торопыга.

— Правильно. Молодец, Торопыга. Вот что! Мне надо немного согреться, тогда я точно что-нибудь придумаю.

— Но ккккк-как же?

— Снимайте все одежду и давайте мне!

И, подавая пример, Знайка набросился на Винтика и стащил с него хромовую тужурку. Потом отнял шерстяную шапку у Правдюши, сдернул с Торопыги меховые сапоги, а с Патрона — кожаные перчатки.

— Тт-тты чтт-тто делаешь? — пытались сопротивляться малыши.

— Мне надо согреться, чтобы что-то придумать, а иначе всем нам капец! — отбивался Знайка.

Напялив на себя отобранные вещи, он, чтобы стало еще теплее, принялся бегать по берегу, топать ногами и хлопать себя руками по плечам. А Винтик от холода совсем обезумел и, согнувшись пополам, уткнулся головой в песок. Торопыга бормотал что-то нечленораздельное.

— Придумал! — сказал Знайка. — Hиктошка утонул в реке — это ясно. Как это не печально, но это факт. Если мы еще полчаса на этом холоде под дождем простоим, то мы тоже умрем. К тому же нас волки съедят.

— Что же делать? — прохрипел Патрон. — У меня патроны промокли, я не смогу от волков отстреливаться.

— Очень просто, — сказал Знайка.

Закутавшись в одежду товарищей и бегая вокруг них, он окончательно согрелся и голова у него заработала как всегда — быстро и безотказно.

— Поднимаемся наверх, садимся в трактор и едем на ферму.

Пока они взбирались на гору, всем стало теплее. Еще больше согрелись, когда вытаскивали трактор из крапивы.

— А эта крапива, оказывается, согревает, — заметил Винтик.