Он теперь был в одной рубашке, через которую крапива его так покусала, что живого места не осталось.

— Да уж! Больно, зато тепло, — соглашался Торопыга.

Когда вернулись на ферму, Знайка послал Правдюшу топить баню.

— Я устал, лечь хочу, — жаловался Винтик, — не трогайте меня!

Но Знайка загнал всех в баню.

— С ума сошел? — затопал он на Винтика. — Воспаление легких схватишь, а потом туберкулез и всё остальное! Если бы Таблеткин здесь был, он бы тебе подтвердил.

Знайка заставил всех раздеться, а с Винтика пришлось стаскивать одежду, потому что он валился на пол и был невменяем. Знайка вместе с Правдюшей принялись хлестать Торопыгу, охотника Патрона и Винтика березовыми вениками. А потом и друг друга так отхлестали, что Знайка сам в конце концов упал на горячую скамейку и тут же уснул.

— Наконец-то его сморило, — сказал пришедший в себя Винтик.

Он хоть и согрелся, а все еще поеживался.

— Угощайся! — Правдюша протянул ему огромного малька воблы и налил в кружку безалкогольного пива.

Охотник так устал таскаться на поводке за своим Булькой, что тоже уснул.

— Хорошо все-таки в бане! — сказал Винтик.

— Век бы из нее не выходил! — согласился Торопыга. — Так бы и жил здесь.

Правдюша сбегал в дом и принес еще воблы и небольшой бочонок безалкогольного пива.

— Хорошо!

— Выпьем за тех, кому совсем не так хорошо сейчас, как нам, — поднял свою кружку Винтик.

— Это ты про кого? — удивился Правдюша.

— Это я про беднягу Hиктошку.

— Ему теперь уже ни хорошо, ни нехорошо, — грустно промолвил Торопыга.

Глава двадцатая четвертая. ПРИПЛЫТИЕ.

Но что же на самом деле произошло с Hиктошкой? Он очутился на берегу реки всего за полчаса до Знайки и остальных. Хоть молокомобиль и ехал быстрее трактора, но зато потом он взорвался и Hиктошка долго шел пешком. К несчастью, коротышки разминулись. А ведь задержись Hиктошка всего на полчаса или наоборот — если бы Знайка, Винтик и другие выехали за ним на полчаса раньше, — всё было бы хорошо.

А теперь Hиктошка лежал в ямке в центре пня. Река несла пень неизвестно куда. Пень плавно покачивался на волнах. Над головой у Hиктошки было небо, занавешенное косматым одеялом из облаков, кое-где рваным. Через эти дырки иногда заглядывала желтая луна — одним глазом. Оттуда, сверху, Луне видна была черная извилистая река с дубовым пнем посередине. Если бы Hиктошка тоже мог видеть реку, он бы удивился: откуда в воде такое множество огурцов? Когда в облачной прогалине показывалась луна, огурцы поблескивали веселым блеском. Луна-то знала, откуда здесь взялись огурцы. Ведь это была Огуречная река — та самая, что протекала мимо Цветограда и через которую совсем недавно — всего неделю назад — коротышки построили навесной мостик. На мостике еще висели разноцветные флажки — в честь открытия.

Как известно, слетав на воздушном шаре в Зелёнгород, Знайка решил построить у себя такие же, как там, мост и водопровод. И пока Hиктошка блуждал по полям и по лесам, их уже построили. А побывав в Солнцеграде, в котором цивилизация намного более развита, Цветоградцы тоже провели у себя электричество и даже пустили трамвай. Он теперь ходил по бульвару Подсолнечников. Правда, пока только раз в день. Все эти новшества появились в городе за два месяца Hиктошкиного отсутствия. Это может показаться странным на первый взгляд — как это строительство моста и водопровода, электрификация целого города, да еще и пуск трамвая могут занять всего два месяца. Но, как я уже говорил, поскольку коротышки в десять раз меньше людей, то у них и время течет в десять раз медленнее, так что два месяца для коротышек — это почти как для нас два года. А за два года — мало ли чего в городе можно понастроить и каких новшеств понавводить!

Из огромной черной тучи в другую огромную черную тучу ударила молния, ярко осветив реку. Hиктошка крепко спал и не видел эту вспышку, но через несколько секунд его разбудил гром. Он открыл глаза и увидел вторую молнию и почти сразу же за ней третью. Hиктошка вылез из своей ямки. По какой-то причине огромная черная туча прямо над Hиктошкиной головой невзлюбила свою соседку — другую черную тучу, тоже огромную, но немного поменьше. Она метала в нее громы и молнии. Вспышки от них были такие яркие, что становилась видна вся река — от берега до берега. Поднявшийся ветер гнал по ней волны, на которых подпрыгивали огурцы. Пень сильно качало. Hиктошка сидел на краю ямки и смотрел на огурцы. Откуда их столько? Молнии стреляли одна за другой, сверкали огурцы — то одним, то другим мокрым, блестящим боком. Голова у Hиктошки так и не прошла, и от каждого удара грома она болела все сильнее. Туча становилась больше, надувалась и стреляла молниями и громами в свою соседку, которая это молча сносила. Ни одной молнии не метнула в ответ. Но тут злобная туча, растратив все свои силы, вдруг разревелась проливным дождем. Словно над головой Hиктошки включили ледяной душ. В несколько секунд он промок до нитки. Ведь для коротышки каждая капля — как для нас чуть ли не целый стакан воды! Hиктошка поднял глаза к небу. Вспыхнула молния, и он увидел, что небо загородила темная полоса моста, к перилам которого были привязаны разноцветные флажки. Их трепал ветер, и флажки метались на своих веревочках, хлопая по деревянным подпоркам перил.

«Мост», — подумал Hиктошка и неожиданно для самого себя скатился с пня в холодную реку. Нет, он не подскользнулся на мокром пне, хотя его поверхность была очень скользкая. И его не смыло волной — не такие уж высокие волны ходили по Огуречной реке. Это он по собственному желанию скатился. Захотел — и скатился. Раз — и всё. Но это желание было какое-то неожиданное. Он его вообще не ожидал. Оно появилось вдруг, ведь, как я уже говорил, Hиктошка всё делал спонтанно.

Вода была такая ледяная, что Hиктошка подумал: «А что если не вынырну?» Но он тут же вынырнул среди мокрых огурцов и взобрался на один из них. Сев на огурец верхом, Hиктошка стал грести руками и направил овощ к берегу. Течение в этом месте было несильное, но из-за встречного ветра и волн, да еще и из-за проливного дождя, хлеставшего по лицу и мешающего смотреть, грести пришлось очень долго. Когда уставшие руки переставали слушаться, Hиктошка ложился на огурец и отдыхал. Потом снова принимался грести.

Возле самого берега он врезался в железную перекладину, висевшую над водой. В незапамятные времена, когда в домах не было еще горячей воды, малышки с длинными волосами использовали эти горизонтальные перекладины для мытья своих волос. Намылив голову, они повисали на перекладине на ногах и полоскали волосы в проточной воде. Теперь это уже не использовалось, палки давно заржавели и многие рассыпались, но некоторые еще торчали над водой. Hиктошка набил на лбу шишку, но даже не обратил на это внимания — так он устал.