— Угодно этимъ дамамъ выйти и выкушать чашку кофе или булочку? кричитъ наконецъ трактирный слуга y дверей дилижанса, когда онъ останавливается въ Орлеан.

— Чашку коф непремнно, говоритъ тётушка Мэкъ.

— Орлеанское вино хорошо, кричитъ дядя Мэкъ. — Выйдемъ.

— Сюда пожалуйте, говорить слуга.

— Шарлотта, душа моя, хочешь кофе?

— Я останусь въ дилижанс. Мн не нужно ничего. Мн ничего не хочется, благодарю васъ, сказала миссъ Шарлотта.

Какъ только ушли её родственники въ гостинницу Чернаго Льва, гд останавливались дилижансы Лафитта, Кальяра и К., въ ту самую минуту, что вы думаете сдлала миссъ Шарлотта? Она развернула этотъ свёртокъ конфетъ пальцами, которыя дрожали — дрожали такъ, что я удивляюсь, какъ она развязала узелъ снурка и открыла свёртокъ. Она очень равнодушна къ конфетамъ, она видитъ маленькій лоскутокъ бумажки и собирается читать его при свт каретныхъ фонарей, когда… о! отчего она такъ вздрогнула?

Въ то прежнее время два дилижанса здили въ Туръ и останавливались почти на однхъ же станціяхъ. Дилижансъ Лафитта и Кальяра останавливались на ужинъ въ гостинниц Чорнаго Льва въ Орлеан, дилижансъ Королевской Компаніи останавливался возл, въ гостинниц Французскаго Экю.

Ну, пока пассажиры дилижанса Королевской Компаніи ужинали во Французскомъ Экю, одинъ пассажиръ вышелъ изъ дилижанса и подошолъ къ дилижансу Лафитта, Кальяра и К. прямо къ тому окну, гд миссъ Бэйнисъ старается разобрать свою конфетку. Онъ подошолъ — а когда свтъ фонаря упалъ на его лицо и бороду — его румяное лицо, его рыжую бороду — о! что что значитъ крикъ молодой двицы въ дилижанс Лафитта, Кальяра и К.? Она уронила письмецо, которое только что собиралась прочесть. Оно упало въ лужу грязи подъ переднимъ колесомъ. А человкъ cъ рыжей бородой, съ пріятнымъ счастливымъ смхомъ и съ трепетомъ въ своёмъ густомъ голос, сказалъ:

— Вамъ не надо читать. Тамъ только было сказано то, что вы знаете теперь,

Въ окн дилижанса говоритъ:

— О, Филиппъ! О, мой…

Мои что? Вы ни можете слышать слова, потому что срыхъ нормандскихъ лошадей съ такимъ ржаніемъ, криками и ругательствами ямщики подводятъ къ дилижансу, что не удивительно, если вы не разслыхали, не вамъ и не мн суждено дло это слышать; но можетъ бытъ вы угадаете смыслъ словъ. Можетъ быть вы вспомните, что въ старые, старые годы слышали такой шопотъ, въ то время, когда пвчія птички въ вашей рощ напвали эту псенку очень пріятно и свободно. Но это, милостивая государыня, написано въ феврал. Птички улетли, втви голы, садовникъ смёлъ листья съ аллеи и вс это было прошлаго года, вы понимаете? Минуты дв Филиппъ стоялъ у дилижанса и разговаривалъ съ Шарлоттой въ окно, и головы ихъ были совершенно близки. О чомъ шепчутся эти губы? Ямщики мшаютъ вамъ слышать, и изъ гостинницы Чорнаго Льва выходятъ пассажиры; тётушка Мэкъ еще жуётъ большой кусокъ хлба съ масломъ. Шарлотта ничего не хочетъ, милая тетушка благодарствуйте. Надюсь, что она пріютилась въ уголокъ и сладко заснула. Дорогою дилижансы-близнецы прозжаютъ мимо одинъ другаго. Можетъ быть, Шарлотта выглядываетъ иногда изъ окна и смотритъ на другой дилижансъ. Не знаю. Это было уже такъ давно.

Я былъ въ Тур только въ прошломъ году и потому не смю распространяться о жизни мистера Фирмина къ Тур, чтобы не сдлать топографическихъ ошибокъ. Я читалъ въ одномъ роман описаніе Тура. Этотъ романъ написалъ какой-то Вальтеръ Скоттъ, героемъ этого романа Квентинъ Дорвардъ, а героиней Изабелла де-Кроа. Она сидитъ и поётъ: «Ахъ, графъ Гай, часъ близокъ». Довольно хорошенькая баллада, но какое невдніе, любезный сэръ! Какое описаніе Тура, Литтиха въ этой лживой исторіи! Да, лживое и безтолковое; я помню, что и сожаллъ, не потому, что это описаніе не походило на Туръ, а потому что Туръ не походилъ на описаніе.

Итакъ Квентинъ Фирминъ остановился въ гостинниц Фазанъ, а Изабелла Бэйнисъ поселилась у дяди, сира Мэка-Гиртера; и я думаю, что мистеръ Фирминъ имлъ не больше денегъ въ своёмъ карман, какъ мистеръ Дорвардъ, исторію котораго шотландскій романистъ разсказывалъ сорокъ лтъ тому назадъ. Я не могу общать, что нашъ молодой англійскій авантюристъ женится на благородной наслдниц обширнаго имнія и выйдетъ съ арденскимъ вепремъ на поединокъ; такой вепрь, сударыни, не является въ нашихъ современныхъ салонныхъ исторіяхъ. Другихъ вепрей, не дикихъ, есть множество. Они бодаютъ васъ въ клубахъ. Они схватываютъ васъ и прислоняютъ къ фонарнымъ столбамъ на улицахъ. Они набгаютъ на васъ въ паркахъ [28] . Я видлъ какъ они посл обда раздираютъ клыками, подбрасываютъ наверхъ все общество. Этихъ вепрей нашъ молодой авантюристъ могъ встртить, какъ это случается со многими рыцарями. Кто отъ нихъ избавится? Я помню какъ одинъ знаменитый человкъ говорилъ со мною объ этихъ вепряхъ часа два сряду, О! ты глупйшій знаменитый человкъ! Ты не зналъ, что у тебя самого есть клыки, грива и хвостъ! Мн сдаётся, что на свт есть множество такихъ вепрей. Я увренъ, что маіоръ и мистриссъ Мэк-Гиртеръ не были блестящи въ разговор. Что длали бы мы съ вами, еслибы мы послушали турской болтовни? Какъ пасторъ любилъ играть въ карты и ходилъ въ кофейную, какіе нелпо-расточительные обды давали Попджои, какъ мистриссъ Флайтсъ съ этимъ, маіоромъ карабинернаго полка ужъ слишкомъ…

— Какъ я могъ выносить этихъ людей? спрашивалъ себя Филиппъ, когда говорилъ объ этомъ впослдствіи, а онъ любилъ объ этомъ говорить. — Какъ я могъ ихъ терпть, говорю я? Мэкъ человкъ добрый, но я зналъ, что онъ ужасно скученъ. Ну, а я любила его. Я любилъ его старыя исторіи. Я любилъ его старые дурные обды; кстати, турское вино не дурно, сэръ. Мистриссъ Макъ вы никогда не видали, моя добрая мистриссъ Пенденисъ. Но будьте уврены, что она не понравилась бы вамъ. А мн она нравилась. Мн нравился ея домъ, хотя онъ былъ сыръ, въ сыромъ саду, въ которомъ бывали скучные люди. Мн и теперь было бы пріятно взглянуть на этотъ старый домъ. Я совершенно счастливъ съ моей женой, но я никогда удаляюсь отъ нея, чтобы съ наслажденіемъ пережить опять прежніе, старые дни. Не имя ничего на свт кром жалованья, которое было ненадежно и издержано заране; не имя никакихъ особенныхъ плановъ на будущее время — ей-богу, сэръ, какъ я смлъ быть такъ счастливъ? Какіе мы были идіоты, душа моя, будучи такъ счастливы! Глупы мы были, что обвнчались. Не говори! Осмлились бы мы повнчаться теперь, имя въ кошельк на три мсяца содержанія? Насъ надо бы посадить въ домъ сумасшедшихъ; вотъ единственное мсто годившееся для насъ. Мы были нищими, мистриссъ Шарлотта, и вы знаете это очень хорошо!

— О, да! Мы поступили очень дурно, не правда ли, мои душечки! отвчаетъ мистриссъ Шарлотта и принимается цаловать двухъ малютокъ, играющихъ въ ея комнат, какъ будто эти малютки имютъ какое-нибудь отношеніе къ аргументу Филиппа, что тотъ человкъ, который не иметъ средствъ содержать жену, не иметъ право жениться.

Итакъ на берегахъ Лоары, когда у Филиппа было только нсколько франковъ въ карман и онъ былъ принуждёнъ строго ограничивать свои издержки въ гостинниц Золотаго фазана, онъ провелъ дв недли такого счастья, какое я съ своей стороны желаю всмъ молодымъ людямъ, читающимъ его правдивую исторію. Хотя онъ былъ бденъ и лъ и пилъ скромно въ гостинниц, служанки, слуги, хозяйка Золотаго Фазана были такъ вжливы къ нему — да, такъ вжливы, какъ къ старой, страдавшей подагрой маркиз Карабасъ, которая остановилась тутъ по дорог на югъ, заняла большія комнаты, сердилась на свою квартиру, обдъ, завтракъ, ругала хозяйку на плохомъ французскомъ язык и заплатила по счоту не иначе, какъ по принужденію. Счотъ Филиппа былъ невеликъ, но онъ заплатилъ по нёмъ весело. Слугамъ онъ далъ немного, но онъ былъ ласковъ и они знали, что онъ бденъ. Онъ былъ ласковъ, я полагаю, потому что онъ былъ счастливъ. Я зналъ, что этотъ джентльмэнъ бывалъ невжливъ; я слышалъ какъ онъ бранилъ и стращалъ хозяина гостинницы и слугъ такъ свирпо, какъ сама маркиза Карабасъ. Но теперь Филиппъ Медвдь былъ самый кроткій изъ медвдей, потому что его вожакомъ была Шарлотта.

Прочь сомннія и непріятности, глупая гордость и мрачныя заботы! Филиппу достанетъ денегъ на дв недли, въ продолженіе которыхъ Томъ Глэзиръ общалъ писать за Филиппа письма въ Пэлль-Мэлльскую газету. Вс умыслы Франціи и Испаніи не доставляли этому лнивому корреспонденту ни малйшей заботы. Утромъ его занимала миссъ Бэйнисъ и днемъ миссъ Бэйнисъ. Въ шесть часовъ обдъ и Шарлотта; въ девять Шарлотта и чай.

— Однако любовь не портить его аппетита, правильно замтилъ майоръ Мэк-Гиртеръ.

Дйствительно, у Филиппа былъ отличный аппетитъ; здоровье цвло на щекахъ миссъ Шарлотты и сіяло въ ея счастливомъ сердечк. Докторъ Фирминъ въ самомъ пылу своей практики никогда не совершалъ излеченія искусне того, какое совершилъ докторъ Фирминъ младшій.