Кажется, мистеръ Фирминъ весьма многихъ посвятилъ въ секретъ этой своей любви. Онъ принадлежитъ къ числу такихъ людей, которые не умютъ сохранять своихъ тайнъ; и когда его заднутъ, онъ разревётся такъ громко, что вс его друзья могутъ его слышать. Было замчено, что горести подобныхъ людей продолжаются недолго; да и не было никакой надобности, чтобы сердце Филиппа носило продолжительный трауръ по этому случаю. Онъ, между тмъ, курилъ свои сигары, игралъ на бильярд, воспвалъ псни, разъзжалъ по парку для того, чтобы доставить себ удовольствіе выказать пренебреженіе тётк и кузинамъ, когда продетъ ихъ коляска, или обогнать капитана Улькома или кузена Рингуда, если эти достойные джентльмэны попадутся ему.

Однажды, когда старый лордъ Рингудъ пріхалъ въ Лондонъ, по своему обыкновенію, весною, Филиппъ удостоился сдлать ему визитъ, и о немъ доложили его сіятельству именно въ то время, когда Тальботъ Туисденъ и Рингудъ, сынъ его, прощались съ своимъ благороднымъ родственникомъ. Филиппъ взглянулъ на нихъ съ сверкающими глазами и раздулъ ноздри по своей ухорской привычк, Они, должно быть съ своей стороны порядочно повсили носъ, потому-что милордъ расхохотался надъ ихъ унылымъ видомъ и чрезвычайно забавлялся, когда они проскользнули въ дверь, въ которую Филиппъ побдоносно вошолъ.

— Итакъ, сэръ, у васъ были семейныя непріятности. Слышалъ всё, по-крайней-мр съ ихъ стороны. Вашъ отецъ удостоилъ жениться на моей племянниц, уже имя жену?

— Не имя жены, сэръ, хотя мой любезные родственники очень желали доказать, что у него была уже жена.

— Имъ хотлось вашихъ денегъ. Тридцать тысячъ фунтовъ — не бездлица. По десяти тысячъ на каждаго изъ ихъ дтей, не было бы уже необходимости скряжничать. Дло кончилось между вами и Агнесой? Нелпое было дло, тмъ лучше.

— Да, сэръ, тмъ лучше.

— У нихъ по десяти тысячъ на каждую дочь. Было бы по двадцати, если бы имъ достались ваши деньги. Совершенно естественно желать этого.

— Совершенно.

— Улькомъ, кажется, нчто въ род негра. У него прекрасное имніе здсь, кром этой вест-индской дряни. Человкъ сердитый — такъ мн сказали. Къ счастью, что Агнеса такая хладнокровная женщина; надо же ей какъ-нибудь уживаться съ этимъ грубіяномъ, когда у него такое состояніе. Большое для васъ счастье, что эта женщина увряетъ, что она не была обвнчана съ вашимъ отцомъ. Туисденъ говоритъ, будто докторъ подкупилъ её. Достало ли бы у него денегъ подкупить-то, разв вы прибавили бы своихъ?

— Я не подкупаю людей для ложнаго показанія, милордъ… и если…

— Не хорохорьтесь… Я этого ни говорилъ; это Туисденъ говоритъ — можетъ быть и думаетъ. Когда дло дойдетъ до процесса, люди врятъ всему другъ о друг.

— Я не знаю, что сдлали бы другіе, сэръ. Если бы у меня были чужія деньги, я не былъ бы спокоенъ до-тхъ-поръ, пока ни возвратилъ бы ихъ. Если бы часть наслдства посл моего дда не принадлежала по закону мн — а я нсколько часовъ думалъ это — я отдалъ бы всё законнымъ владльцамъ, то-есть отдалъ бы мой отецъ.

— Какъ, чортъ побери! вы хотите сказать, что нашъ отецъ еще не кончилъ съ вами счотовъ?

Филиппъ немножко покраснлъ.

— Я сдлался совершеннолтнимъ только нсколько мсяцевъ назадъ, сэръ Я не имю никакихъ опасеній. Я получаю дивидендъ довольно акуратно. Одинъ изъ опекуновъ моего дда, генералъ Бэйнисъ, въ Индіи; онъ скоро воротится; намъ не къ чему торопиться.

Ддъ Филиппа по матери, братъ лорда Рингуда, умершій полковникъ Филиппъ Рингудъ, имлъ весьма незначительное состояніе, но жена принесла ему въ приданое шестьдесятъ тысячъ фунтовъ стерлинговъ, которые были укрплены за ихъ дтьми, а опекунами выбраны — мистеръ Бриггсъ, стряпчій, и полковникъ Бэйнисъ ост-индскій офицеръ, другъ семейства мистриссъ Филиппъ Рингудъ, полковникъ Бэйнисъ былъ въ Англіи восемь лтъ назадъ и Филиппъ помнилъ добраго старика, прізжавшаго къ нему въ школу и оставлявшаго ему знаки своей щедрости. Другой опекунъ мистеръ Бриггсъ, юристъ, довольно знаменитый въ провинціи, давно умеръ, оставивъ запутанныя дла. Во время отсутствія опекуновъ и малолтства сына отецъ Филиппа получалъ дивидендъ съ капитала сына и щедро тратилъ его на мальчика. Даже мн кажется, что въ университет и во время путешествія за границу мистеръ Филиппъ тратилъ нсколько боле дохода материнскаго наслдства, получая достаточное содержаніе отъ отца, который просилъ его не стсняться. Докторъ Фирминъ былъ человкъ щедрый; онъ любилъ пышность, любилъ давать торжественные обды, подписывался на разныя благотворительныя дла. Обды и экипажи доктора были образцами въ своемъ род, и я помню съ какимъ искреннимъ уваженіемъ дядя мой, маіоръ, говорилъ о вкус доктора.

— Ни одна герцогини въ Лондон, сэръ, говаривалъ онъ:- не здитъ на такихъ лошадяхъ, какъ мистриссъ Фирминъ. Сэръ Джорджъ Уаррендеръ, сэръ, не могъ дать лучшаго обда, какъ тотъ, за которымъ мы сидли вчера.

— Обдалъ я разъ у него, сэръ, съ другой стороны говаривалъ лордъ Рингудъ:- самохвалъ, сэръ, но и раболпный человкъ, кланялся онъ и льстилъ совершенно нелпымъ образомъ. Эти люди думаютъ будто мы любимъ это, можетъ быть. Даже въ мои лта я люблю лесть — и не ту, что вы называете деликатной, а сильную, сэръ. Я люблю, когда человкъ становится передо мной на колна и цалуетъ мои башмаки. Посл я думаю о немъ, какъ самъ знаю, но я это люблю — это вс любятъ; а Фирминъ на это щедръ. Но вы могли видть, что его хозяйство было очень расточительно. Обды его были превосходны и каждый день — не такъ, какъ ваши, моя добрая Марія, не съ такими винами, какъ у васъ, Туисденъ, которыхъ я ужь никакъ не могу взять въ ротъ, если не пришлю своихъ винъ. Даже я у себя не всегда даю такія вина, наши давалъ Фирминъ. Самъ я пью лучшія, разумется, и даю нкоторымъ знатокамъ, но ужь, конечно, не дамъ ихъ всякому, кто у меня бываетъ на охотничьихъ обдахъ, или двочкамъ и мальчикамъ, которые танцуютъ на моихъ балахъ.

— Да, обды мистера Фирмина были очень хороши — да хорошо и кончились! сказала со вздохомъ мистриссъ Туисденъ.

— Не въ этомъ вопросъ; я только говорю о томъ, что у него подавалось за столомъ, а это было очень хорошо. И я такъ думаю, что этотъ человкъ будетъ давать хорошіе обды гд бы онъ ни быль.

Я имлъ счастье присутствовать на одномъ изъ этихъ пиршествъ, гд былъ также и лордъ Рингудъ, и гд я встртилъ опекуна Филиппа, генерала Бэйниса, только-что пріхавшаго изъ Индіи. Я помню теперь малйшія подробности маленькаго обда — блескъ стараго серебра, которымъ докторъ гордился, и комфортъ, чтобы не сказать пышность, угощенія. Генералъ, кажется, очень полюбилъ Филиппа, ддъ котораго былъ его искреннимъ другомъ и товарищемъ по оружію. Онъ находилъ въ лиц Филиппа Фирмина нкоторое сходство съ Филиппомъ Рингудомъ.