— Да, вы правы, продолжала баронесса:- миссъ здсь. Вотъ записка отъ нея.

Добрая посланница Филиппа опять подала ему письмо.

«Мой дорогой отецъ очень, очень боленъ. О, Филиппъ! я такъ несчастлива; а онъ такой добрый, кроткій, ласковый и такъ меня любитъ!»

— Это правда, продолжала баронесса:- прежде чмъ Шарлотта пріхала, онъ думалъ только о ней. Когда жена подойдётъ къ нему, онъ отвернётся. Я не очень любила эту даму, это правда. Но посмотрть на неё теперь раздирается душа. Онъ не берётъ отъ нея лекарство. Онъ отталкиваетъ её. Прежде чмъ Шарлотта пришла, онъ послалъ за мною и говорилъ на сколько позволило ему его больное горло. Пріздъ дочери утшилъ его. Но онъ говорилъ: «Не нужно мн моей жены! не нужно мн моей жены!» И бдняжка уходить въ смежную комнату и плачетъ. Онъ говоритъ, что онъ не былъ здоровъ посл отъзда Шарлотты. Онъ часто выходилъ, обдалъ рдко за нашимъ столомъ и всё молчалъ съ генеральшей. На прошлой недл у него сдлалось воспаленіе въ груди. Онъ лёгъ въ постель, пріхалъ докторъ — знаете маленькій докторъ. Сдлалась жаба, и теперь онъ съ трудомъ говоритъ. Онъ боленъ очень опасно. Онъ при смерти — да, при смерти, слышите? А вы думаете о вашей двочк! Вс мущины одинаковы. Чудовищи!

Филиппъ, какъ я уже сказалъ, любитъ говорить о себ и разсматриваетъ свои недостатки съ большимъ добродушіемъ, сознаваясь въ нихъ безъ малйшаго намренія исправить ихъ.

— Какіе мы эгоисты! я слышалъ какъ онъ говорилъ, смотрясь въ зеркало, — Ей-богу, сэръ, когда я услыхалъ въ одно время о болзни этого бднаго старика и о возвращеніи Шарлотты, я почувствовалъ, что хочу видть её сію минуту. Я чувствовалъ потребность говорить съ ней. Старикъ и его страданія не трогали меня. Унизительно признаться, что мы эгоистическія животныя. Но мы вс таковы и больше ничего.

И онъ закручиваетъ свои усы, смотрясь въ зеркало. Бдная Шарлотта была такъ огорчена, что разумется она желала, что бы Филиппъ тотчасъ утшилъ её. Нельзя было терять время. Скоре фіакръ! а кучеръ получитъ на водку, если додетъ скоре до аллеи Марли! Баронесса слъ въ фіакръ и дорогою разсказала Филиппу подробне о печальныхъ происшествіяхъ послднихъ дней. Четыре дня тому назадъ бдный генералъ такъ страдалъ жабою, что не думалъ выздоровть и послалъ на Шарлоттой. Ему стало лучше въ день её прізда, но со вчерашняго дня воспаленіе увеличилось, онъ не могъ глотать, не могъ говорить слышно, онъ очень страдалъ и находился въ опасномъ положеніи. Онъ отвертывался отъ своей жены. Несчастная генеральша обратилась къ мистриссъ Бёнчъ въ слезахъ и въ гор, жалуясь, что посл двадцатилтней врности и привязанности мужъ отнялъ у нея своё уваженіе. Бэйнисъ даже свою болзнь приписывалъ жен; а иногда говорилъ, что это было справедливое наказаніе за то, что онъ нарушилъ слово, данное Филиппу и Шарлотт. Онъ долженъ просить прощенія у своей милой дочери за то, что заставилъ её такъ страдать. Онъ поступилъ неблагодарно и дурно и къ этому принудила его жена. Онъ молилъ небо простить ему. Онъ поступилъ съ злой несправедливостью съ Филиппомъ, который такъ великодушно поступалъ съ его семействомъ. Я былъ негодяй, Бёнчъ, Мэк-Гиртеръ, докторъ, вс это сказали — и этому причиной была эта женщина. — И онъ указывалъ на свою разстроенную жену, съ трудомъ выговаривая эти гнвныя слова.

— Когда а увидалъ что этотъ ребенокъ боленъ и сходитъ съ ума, потому что я нарушилъ данное слово, я почувствовалъ, что я негодяй, Мартинъ. Эта женщина сдлала меня негодяемъ; я заслуживаю смерть и я не выздоровлю, говорю вамъ, я нe выздоровлю.

Докторь Мартинъ, лечившій генерала, такимъ образомъ описывалъ Филиппу его послднія слова.

Это докторъ послалъ баронессу отыскать молодого человка. Филиппъ нашолъ бдную мистриссъ Бэйнисъ съ горячими, безслёзными глазами и помертвлымъ лицомъ возл комнаты больнаго.

— Вы найдёте генерала Бэфниса очень больнымъ, сэръ, сказала она Филиппу съ ужаснымъ спокойствіемъ и съ такимъ взглядомъ, съ которымъ ему страшно было встретиться. — Моя дочь въ его комнат. Меня онъ не хочетъ видть.

Она опять надла очки и старалась читать Библію, лежавшую на ея колнахъ. Филиппъ еще не понималъ смысла словъ мистриссъ Бэйнисъ. Его волновала мысль о болзни генерала, а можетъ быть и то, что его возлюбленная такъ близко. Ея рука лежала въ его рук черенъ минуту, и даже въ этой печальной комнат они могли тихо пожать другъ другу руку, какъ безмолвный знакъ взаимной любви и доврія.

Бдный старикъ соединилъ руки молодыхъ людей, а свою руку положилъ на ихъ руки. Казалось, его боле всего огорчило страданіе, которому онъ подвергнулъ свою дочь. Онъ благодарилъ небо за то, что усплъ примтить, что онъ поступилъ нехорошо. Онъ шопотомъ, въ двухъ словахъ просилъ прощенія у своей двочки, что заставило бдную Шарлотту упасть на колна и покрыть его лихорадочную руку поцалуями и слезами. Она простила ему отъ всего сердца. Она чувствовала, что отецъ, котораго она любила и привыкла уважать, могъ быть корыстолюбивъ и жестокъ. Ея чистому сердечку было больно при мысли, что ея отецъ могъ былъ невеликодушенъ, несправедливъ, не добръ. Мн не хочется продолжать этой послдней сцены. Запремъ дверь, когда дти стали на колна возл постели страдальца, старикъ проситъ прощенія, а молодая двушка рыдая произноситъ обты любви и нжности.

По слдующему письму, которое достойный генералъ написалъ за нсколько дней до гибельнаго окончанія своей болзни, видно, что онъ не имлъ надежды на своё выздоровленіе:

Получивъ это письмо, Шарлотта не послушалась желанія своего отца и тотчасъ отправилась изъ Тура съ своимъ достойнымъ дядей. Старый воинъ находился въ комнат своего товарища, когда генералъ сложилъ руки Шарлотты и ея жениха. Онъ признался въ своей вин, хотя трудно для тхъ, кто ожидаетъ любви и уваженія, признаваться въ своей вин и просить прощенія. Старымъ колнамъ трудно сгибаться. Братъ читатель, старый или молодой, когда настанетъ нашъ послдній часъ, дай Богъ, чтобы и мы могли это сдлать!