Шрифт:
Молодой человек смутился:
— Да, я это вам говорил, только не надо об этом. Это страшная тайна.
— Откройте ее, пожалуйста! — взмолилась она.
— Нет, не могу.
Евдокия пошла на хитрость:
— Но это же сон. Я же вам снюсь, так почему вы боитесь правду сказать?
— Я не боюсь, я не хочу.
— Но почему?
Молодой человек сделал паузу, подчеркивающую важность момента, и с пафосом сообщил:
— Потому, что правда моя прозвучит как предательство!
— Предательство? О каком предательстве вы говорите, когда гибнут красивые девушки? — возмущенно воскликнула Евдокия.
— Я говорю о предательстве друга, — с достоинством ответил молодой человек. — Если я скажу вам, кто на самом деле маньяк, мой друг…
В ужасе он схватился за голову и закричал:
— Нет-нет! Не просите!
Евдокия мгновенно с ним согласилась:
— Хорошо. Не надо мне говорить, кто маньяк. Скажите только одно: кто ваш друг?
— Хитрая вы, — усмехнулся мужчина.
— Если бы вы знали, как мне правда важна, то сразу же все рассказали бы! — заливаясь слезами, воскликнула Евдокия.
Незнакомец нахмурился, призадумался и… неожиданно согласился:
— Хорошо, я скажу…
И Евдокия проснулась.
Глава 18
Пенелопа разбудила Евдокию.
— Дуняша, пора вставать, — нежно прошептала она. — Леонид Павлович приказал, чтобы ты не спала позже, чем до одиннадцати.
— А сейчас сколько?
— Уже двенадцать, — горестно морща кривое лицо ответила Пенелопа и сообщила: — Тут страшное что-то творилось. Я даже рада, что ты спала.
Евдокия подпрыгнула на кровати:
— Был сканадал?
Пенелопа кивнула:
— Был скандал. Еле отбилась. Леонид Павлович сильно ругался. Он недоволен.
— Бродягой?
— Да, я закрыла его в чулане, но пес как-то выбрался и самовольно залез в твой садик.
— И поломал цветы? — ужаснулась Евдокия.
— Нет, но вывозился в земле, как чума, а потом придремал на диване в гостиной.
Заметив испуг на лице любимицы, Пенелопа поспешно добавила:
— Но я уже все почистила и помыла. И Леонида Павловича утихомирила. Он спокойный на службу пошел.
Евдокия облегченно вздохнула:
— Спасибо тебе, дорогая моя.
Но Пенелопа на благодарность не обратила внимания, Пенелопа уже сердилась.
— И знаешь что, Дуняша, — раздраженно сказала она, — из-за этого пса я теперь останусь у вас: его рано утром и поздно вечером надо выгуливать. Вы долго спите, он столько не может терпеть. Удивительно просто, что сегодня он не наделал. Так что, я остаюсь, — подытожила Пенелопа.
— Ура! Давно бы так! — обрадовалась Евдкия и нежно посетовала: — Что за упрямство каждый день мотаться домой на другой конец города, когда у нас столько комнат пустует.
Пенелопа не согласилась:
— Человек должен свой дом иметь.
— Дом у тебя не отнимают, а я теперь счастлива, что ты всегда под рукой. С тобой мне уютней.
— Не радуйся, — усмехнулась Пенелопа, — я не перехожу к вам жить. Просто остаюсь из-за Бродяги. И еще забыла сказать, Ева звонила. Я не стала тебя будить. Она просила связаться с ней сразу же, как только проснешься.
Протянув телефон, Пенелопа с достоинством удалилась, сердито обронив на ходу:
— Завтрак уже на столе.
Евдокия торопливо набрала номер подруги и, ежась от страха, вместо приветствия выпалила:
— Ну как?!
Ева с восторгом ей сообщила:
— Боб потрясный мужик!
— Зачем это мне? Я о другом, — разгневалась Евдокия. — На клавишах кровь этой ночью была?
— Не было.
— Так я и знала! А Ирка где?
— За этим я тебе и звонила, — затараторила Ева. — Ирка осталась совсем одна, а Заю надо похоронить.
Евдокия пришла в ужас:
— Ты предлагаешь мне этим заняться?
— Не тебе, а нам, ее подругам: то есть, мне и тебе. Майку Ирка видеть не хочет, так что сию же минуту дуй быстро ко мне. И не вздумай снова пса своего притащить, если только не хочешь, чтобы я это чудо природы прибила, — полушутливо пригрозила Ева.
— Нет-нет, — заверила Евдокия, — я же с ума не сошла. Клянусь, дома его оставлю.
Наспех позавтракав, она чмокнула в щеку ворчащую Пенелопу и собралась покинуть квартиру, но вдруг (не глазами, не рассудком — спиной) «увидела» чей-то страдальческий взгляд. Обернулась — Бродяга. С виноватым укором он смотрел на нее и как-то слишком по-человечески морщился и вздыхал.