«Мама моя дорогая! — поразившись, подумала Евдокия. — А я еще собиралась поделиться с ним своими догадками насчет маньяка. Какая я глупая. Ленечка готов полюбить ненавистного пса, лишь бы я дома сидела, свитер вязала и нос свой никуда не совала. А на то, что мне скучно, ему плевать. Ему нужна наложница, а не жена. Да-а, бабуля была права!»

— Зверски убита Ирина, подруга моя, и торг здесь неуместен, — надменно ответила Евдокия. — Отыскать маньяка теперь мой долг.

— Ну уж нет, — рассердился Лагутин. — Твой долг жить в доме так, чтобы близкие были спокойны, а маньяков пусть ищет милиция. И насчет торга скажу: брак, это общественное образование, где торг очень даже уместен.

— Почему ты мне раньше этого не сказал? — сверкая глазами, воскликнула Евдокия.

Лагутин опешил:

— А не по этим ли ты законам живешь? «Я тебе то-то и то-то, а мне чего? Ах, это. Маловато будет, я тебе вон сколько навалила, добавь еще». Я читаю это в каждом твоем движении, а порой получаю и прямо в словах. И не понимаю, как возможно иначе?

Евдокия ответила:

— Иначе — люди должны от души хорошее делать, а не договариваться, как на базаре.

Едва жена это сказала, как в Лагутине заговорил психиатр. У него появилась настоятельная потребность подробно и длинно ей все разъяснить.

— И делать и договариваться, — оседлывая своего конька, начал Лагутин. — В браке уместно все. Обязательно люди должны договариваться, иначе — война. Присутствие четкого договора совсем не предполагает отсутствие того, что каждый захочет от брака получить все, что ему пожелается, давая, соответственно, только то, что ему пожелается. Именно эта почва как раз и наиболее благоприятна для жестокой войны: возьму все, что пожелаю, а дам только то, что сам захочу. Надо справедливо взвешивать качество и количество жертв и уступок. Только так может поступать цивилизованный человек. Остальное — дикость…

Леонид Павлович был уже так увлечен, а Евдокия настолько уже не понимала о чем муж толкует, что, находясь в одной комнате, супруги были далеки, словно разлетелись по разным планетам. Он, врачеватель человеческих душ, не видел, не слышал ее, родную, а она его слушать и не хотела…

Ужасно, конечно, но это нормальное состояние современной семьи.

По опыту зная, что Лагутин нескоро «вернется», Евдокия решила заняться своими делами. Пользуясь временным «отсутствием» мужа, она тут же, с ним рядом, достала свой сотовый, набрала номер Евы и прошептала:

— Евусик, ты знаешь кто такой доктор?

— Доктор, это человек, с которым приятно поговорить, — сообщила подруга.

— Приятно поговорить? — опешила Евдокия. — С чего ты взяла?

— Да с того, что с любым доктором разговор обязательно о любимом себе, о своих болячках.

— Тогда мне очень плохой доктор достался, настоящий зануда.

Ева быстро смекнула в чем дело.

— С Ленечкой поругалась? — спросила она.

— Почему поругалась, процесс продолжается, — пожаловалась Евдокия. — Ну да ладно, об этом не стоит. Как там поиски Майки?

— Пока в тупике. А у тебя как? — спросила Ева и за подругу ответила: — Муж тормознул.

Евдокия хотела ей объяснить как это вышло, но не успела. На беду Леонид Павлович случайно выпал из собственной речи и обнаружил отсутствие аудитории.

— Даша! Совсем ты не уважаешь меня! — рявкнул он. — Я с женой разговариваю, она же — с подругами.

— Евусик, потом перезвоню, — протораторила Евдокия и посмотрела на мужа самым невинным взглядом из тех, что имела в своем арсенале.

Лагутин развел руками, вздохнул, взял с письменного стола сувенирный флюгер, поднес его к губа Евдокии и попросил:

— Ну-ка дунь.

Она дунула — флюгер неистово завращался.

— Видишь, сколько ветра у тебя в голове, — усмехнулся Лагутин. — А исправляться не хочешь.

— Хочу, — ответила Евдокия. — Я все поняла, и сделаю так, как ты говорил.

— Ты же не слушала, — поразился Лагутин.

— Слушала и сейчас тебе расскажу все, что собираюсь согласно твоим рекомендациям делать.

— Что ж, охотно узнаю, только…

Леонид Павлович озабоченно посмотрел на часы и продолжил:

— Я жду звонка от Трифонова, поэтому заранее предупреждаю, что наша беседа может прерваться в любой момент.

Евдокия подпрыгнула:

— От Трифонова? Ленечка, ты его знаешь?

Она чуть не ляпнула: «Это же Майкин любовник!» — но, слава богу, вовремя прикусила язык.

Муж ответил:

— Что значит — знаю? Разумеется, Трифонова я в чем-то знаю, но не совсем. Он и сам не знает себя достаточно. Если ты, ставя вопрос, хочешь понять знакомы ли мы, то отвечу.

Сгорая от нетерпения, Евдокия взмолилась:

— Ответь поскорей!

— Изволь. Трифонов слишком видный в нашем городе человек, чтобы я с ним не был знаком. К тому же, у меня с ним дела. Но вернемся к нашему разговору. О чем, бишь, я тебе толковал?