глаза, жестко потребовала: - Закажи мне еще.

– Зина, может, не стоит? Вечером на утверждение к ректору…

– Закажи! – твердо повторила она и смело посмотрела на него.

– Ну, хорошо, если ты желаешь…

– Больше всего я бы желала забыть ту ночь и вообще все, что нас с тобой

связывает! – Зина говорила тише, но более напористо. – Следовало бы,

конечно, наплевать на тебя и пойти в школу. Но не напрасно же я училась

101

пять лет, не напрасно старалась чего-то достичь, верно? Почему я должна

вдруг отказываться от места ассистента? Я что, головой не вышла или это

место не для меня? Так что я, конечно, не откажусь, но вот вас, Константин

Генрихович, впредь попрошу не утруждать себя заботами о моей дальнейшей

научной карьере, - она хотела встать, но потом вдруг поняла, что без глотка

шампанского способна сейчас, прямо здесь, натворить невесть что.

Она снова села и в нетерпении оглядела зал. Официант уже нес на подносе

полный бокал с искристым, потрескивающим напитком.

Зина поблагодарила и залпом выпила все триста граммов. Потом откинулась

на спинку стула и снова посмотрела на профессора:

– Можешь заказать мне сигарет?

– Ты уверена, что это сейчас самое необходимое? – осторожно спросил Швец.

– Уверена! – подтвердила Зина уже более добродушно: шампанское приятно

расслабило ее, растеклось теплом по телу.

Швец заказал пачку «Мальборо». Глубоко затянувшись, Зина тут же

поперхнулась дымом и зашлась в диком кашле. Он подал ей салфетку, она

уткнулась в нее и с минуту приходила в себя. Потом выпрямилась, смяла

сигарету в пепельнице, прикурила новую и, как бы оправдываясь, спросила:

– Так ведь всегда бывает, когда впервые, да? Ничего, привыкну.

– Ты немного успокоилась? – спросил Константин Генрихович, когда Зина

докурила сигарету.

– Я вообще спокойна, как никогда, - деланно улыбнулась Зина.

– Не хотелось бы видеть тебя такой вульгарной, - заметил Швец.

– А что ты сделал, чтобы мне не быть такой?
– парировала она.

102

– Так ведь ты меня не дослушала, - как бы оправдывался профессор. – Из

Америки уже прислали все пригласительные документы, оформляется виза.

Если все сложится благополучно, со второго семестра я улетаю в

Мэриленд…

– Скатертью дорога, - пробурчала Зина.

– Не язви, пожалуйста, и все-таки дослушай. Первый семестр ты отработаешь

у меня на кафедре, а потом я возьму тебя с собой.

От неожиданности Зина поперхнулась дымом и снова закашлялась. Швец

глядел на нее уже самодовольно и наслаждался произведенным

впечатлением.

– Ну, что скажешь? – спросил он, когда кашель прекратился.

– Возьмешь меня, говоришь? – переспросила девушка. – Интересно, в каком

качестве?

– В качестве жены, разумеется. В Америке с этим проще – заявляешь, что с

тобой будет тот-то и тот-то.

– Это значит, что ты станешь как бы двоеженцем? – снова съязвила Зина. –

Одна жена останется здесь, другая полетит в Америку? И партком как бы

ничего не знает?

– Не советовал бы тебе так плоско шутить, - Щвец был на удивление спокоен.

– Когда тебе еще представится возможность побывать в Америке. Поживем

три года, а там видно будет, может, я навсегда останусь там. Ты просто

проникнись: светит ли тебе что-то подобное вообще? Может, через десять лет

ты станешь ученым с мировым именем, но представляешь, сколько для этого

нужно пахать? Поседеешь, пока тебя куда-то пригласят! А тут – почитай,

даром, просто так!..

103

Взгляд Зины, видел Швец, отливал легкой паволокой, но сама девушка вдруг

успокоилась и, казалось, внимательно его слушала, мелко затягиваясь

сигаретами и глядя чуть в сторону.

– А что, точно возьмешь? Уже зимой? – она подняла на него отяжелевшие

глаза.

– Вот дуреха-то! О чем я тебе толкую полчаса!

– Ладно, - кивнула Зина. – Подумаю. С мамой посоветуюсь. Если позволишь, конечно.

– Посоветуйся. Но думаю, что мама не совсем тот советчик относительно