ним загудели старые паркетные доски школьного коридора. Зина посмотрела

вслед, пока второклассник не забежал в свой класс, и только тогда

успокоилась. Но автор записок по-прежнему не давал ей покоя.

Все разрешилось теплым погожим днем в начале апреля, сразу после

весенних каникул. В два часа с минутами Зина выходила из школы, запахивая

на ходу новое демисезонное пальто, купленное на мартовскую зарплату.

126

Спустилась по ступенькам школы и направилась к автобусной остановке.

Вдруг на углу школы, у заднего ее двора, дорогу ей преградил высокий

подросток с заметно пробивавшимися усиками и резко выступавшим

кадыком. Он держал в руках букет подснежников и неловко переминался с

ноги на ногу, глядя на Зину восторженным взглядом.

– Зинаида Николаевна, это вам, - пробормотал он через силу и протянул ей

цветы.

– Спасибо, - растерялась Зина, беря цветы. – Но… почему… Тебе что, некому

больше подарить такую прелесть?.. Ты из какого класса?

– Из десятого уже, - юноша горделиво вздернул голову. – Из десятого «А».

– Ну и что, - Зина уже пришла в себя и улыбалась. – Что же, нет красивых

девчонок в твоем классе? Я не знаю десятых, к сожалению, но уверена, что

там есть красавицы, заслуживающие таких вот подарков!

– Дети они еще! – выпалил подросток и насупился. – А мне вы нравитесь…

Больше всех… Давайте будем дружить, я знаю, у вас никого нет!

– В каком смысле «никого»? – оторопела от такой нескромности Зина.

– Ну, во взрослом смысле никого, - как ни в чем не бывало, спокойно ответил

десятиклассник, нагловато глядя прямо в ее глаза. – Вы же сами понимаете, Зинаида Николаевна.

– Допустим, понимаю, - собралась она. – И что же ты предлагаешь?

– Например, провожать вас до дому, - вполне серьезно начал он, и Зине

показалось, что сейчас он начнет загибать пальцы, перечисляя конкретные

действия, укладывающиеся, в его разумении, в понятие дружбы. – На первый

раз провожать, а то ведь вам далеко ехать.

127

– Не беспокойся, в троллейбусах у нас пока спокойно, - Зина решила

перевести все на шутку. – Итак, эта услуга снимается за ее неактуальностью.

Дальше?

– Зачем вы так, Зинаида Николаевна? – с упреком сказал юноша. – Вы

думаете, что я еще маленький, да? А мне уже семнадцать исполнилось. А вам

двадцать три. Шесть лет разницы – подумаешь! Разве в истории не было

примеров таких браков, когда муж был моложе жены? Сколько угодно! – он

раскраснелся, распахнул пальто и говорил скороговоркой. – Была бы заметная

разница, а то что такое шесть лет? Зато когда вам будет сорок шесть,

например, мне исполнится всего сорок. Разве вам не приятно будет иметь

такого молодого, сильного мужа!..

– Ого-о! Как мы далеко уже зашли, тебе не кажется? – Зина старалась

говорить мягко и ровно, хотя в душе у нее начало клокотать: какой-то не по

годам созревший и озабоченный сопляк откровенно склоняет ее к

сожительству! Этого только ей недоставало в этой жизни! Но резкостью

ничего не возьмешь, поняла она, только обозлишь, а последствия могут быть

непредсказуемы. Кто его знает, какой у него характер, как он отнесется к ее

отповеди. И кто его родители? Не дай Бог, какие-нибудь шишки, в проблемах

завязнешь…

Зина вполуха слушала его лепет и лихорадочно искала выход.

– Тебя как зовут-то? – спросила она, когда юноша, исчерпав запас

красноречия, замолчал.

– Матвей.

– А фамилия?

– Сташевский.

128

– Вот что, Матвей Сташевский, - предложила она. – Я сейчас говорю с тобой, как взрослый человек с взрослым человеком, понимаешь?

Матвей кивнул и навострил уши.

– Так вот, - продолжала Зина. – Прежде всего спасибо тебе за твое чувство, оно мне очень лестно… Теперь что я тебе хочу предложить… Провожать ты

меня, конечно, можешь, но давай договоримся, что пока что этим твои

ухаживания ограничатся, ладно?

Юноша, видимо, не ожидал такой уступчивости и с радостью согласился на

предложение. Они сели в троллейбус и когда стали подъезжать к ее

остановке, Матвей встал с сиденья и предложил ей поднести ее поклажу,