власти Темесы на всем Аркоте возглавляет генерал-губернатор Майлапура. Только с

его согласия церковные иерархи в Аркоте могут приступать к исполнению

обязанностей. Когда-то, во времена, когда Святой Престол и Темеса находились не

в лучших отношениях, это было делом долгим и трудным, а сейчас превратилось в

пустую формальность. Скорее всего, генерал-губернатор даже не вызовет их на

аудиенцию, все бумаги подпишет Первый секретарь.

Затем, когда все формальности будут улажены, их дороги разойдутся. Фанцетти

морем поедет в Мератх, недавно отвоеванный у Джайсалмера, а потом, когда война

окончится, и с раджой Джайсалмера будет заключен мир, вместе с помощниками в

столицу своей епархии. Там-то и начнется настоящее дело. У Кавеньяка, наоборот,

весь путь пройдет по суше: сперва с маршевой ротой до Хубли, а потом, перевалив

через горы, с каким-нибудь купеческим караваном прибудет в Аркот.

Путь к собственному диоцезу оказался дольше и труднее, чем ожидалось.

Джайсалмер никак не желал признавать власть Темесы, вражеские солдаты сражались

яростно и, не придерешься, умело. Доводилось Фанцетти и воевать, и проповедовать

истинную веру. А временами - пытать упорствующих в язычестве по неделе. Потом

потребовалось снова сменить шпагу и мушкет на перо и монашеский балахон. Кто-то

же должен был представлять Церковь на мирных переговорах! И одним из условий

мира было...

Джайсалмер встретил Фанцетти неприветливо. Наверное, так встречала бы

наместника княжества Сирохи Темеса, если бы все было наоборот, и победили бы

язычники. Но разве можно равнять темесцев, уже четыре с лишним века исповедующих

истинную веру - и местных дикарей, босиком разгуливающих по этой грязи? Они

должны быть благодарны, что темесцы несут им свет цивилизации и истинной веры.

А впрочем, пусть ненавидят, лишь бы боялись. В конце концов, владения

Джайсалмера отняты не только потому, что местные правители - язычники, но и по

праву победителя. Темеса двадцать долгих лет воевала против этого города, тысячи

ее солдат (и десятки тысяч союзников из Маюрама и Аркота, но кому это важно?)

легли в землю, десятки кораблей упокоились на дне Моря Грез. Должны же

непокорные язычники за все это заплатить! И заплатят.

Дул горячий ветер, над городом неслась пыль, казалось, само небо приобрело

грязно-желтый оттенок. Наверное, это Единый-и-Единственный наказывает непокорных

язычников, а может, все гораздо проще. Сразу по приезде, еще в пятидесятом году,

когда войска генерала Арпуэна и союзников безуспешно гонялись за джайсалмерскими

разбойниками, Фанцетти подал неплохую идею: не ловить неуловимых мятежников, а

разрушать все дамбы и каналы, какие попадутся. Засуха вызовет голод, голод

толкнет людей на бунты против власти, а уже бунты заставят молодого раджу пойти

на мир. Еще лучше будет, если пустить слух, что на Джайсалмер разгневалась их

черномазая богиня. Правда, тогда, четыре года назад, против этого категорически

возражал корпусной генерал Витторио, говорил, что это, де, вызовет массовую

гибель от голода гражданского населения, приведет в запустение целую страну, и

победителям может достаться пустыня. Но война итак слишком затянулась, желающих

служить в Аркоте становилось все меньше, почти иссякла казна

генерал-губернатора, а помощи из метрополии не дождешься. Арпуэн ухватился за

ценную идею, сумел уломать начальство - и она, действительно, принесла плоды. Не