чем успел вытереть заливающую глаза кровь, пуля ударила в стену. Брызнуло

каменное крошево от разбитого барельефа.

Остальные темесцы поняли, где главная угроза, Пратапу показалось, что все

мушкеты смотрят в лицо. Он метнулся в сторону, сбив пожилого толстяка, и пули

взметнули фонтаны пыли там, где он только что стоял. Срикошетив от булыжника,

одна из пуль попала толстяку в живот, и он жутко завыл, рухнув в грязь. Его крик

вскоре утонул в поднявшемся адском гвалте.

Пратап бежал зигзагами, как учили, и пули вражеских мушкетов бессильно

свистели то справа, то слева. Задыхаясь, сбивая ноги о булыжники, вцепившись ему

в руку, бежала жена, ее подстегивал ужас. Впервые в жизни она услышала, как

грохочут мушкеты и свистят над головой пули. Сзади нарастал топот темесских

сапог. "По крайней мере, в храм они не пойдут" - подумал воин, спеша свернуть в

крошечный пыльный переулок. Если не сунутся сразу же (а не должны бы, если тут

десяток парней хотя бы с луками, им мало не покажется), будет время

приготовиться. Он торопливо перезаряжал пистоль, забивал порох и увесистую

свинцовую пулю, способную пробить любой щит, не говоря уж о шлемах и кольчугах.

Но темесцы, видимо, тоже соображали, что к чему. Почти сразу же сзади раздался

топот. "Не успеть".

– Видела, как я заряжаю?
– спросил жену Пратап.
– Заряжай.

"Вот и гости дорогие". Рванув из ножен тальвар, Пратап двинулся навстречу

северянам. Сталь изогнутого лезвия сверкнула в звездном свете. Один из темесцев

поторопился, выстрелил в темную щель меж обшарпанными стенами домов, но пуля

даже не зацепила Пратапа. Миг спустя он вихрем вырвался из-за угла и с размаху

опустил тальвар на голову одного из солдат, одновременно увернувшись от шпаги

второго. Граненый клинок распорол полу форменного халата, даже не зацепив

Пратапа. Короткий взблеск стали, свист рассекаемого воздуха, звон столкнувшихся

лезвий. Тальвар намного массивнее, но и прочнее темесской шпаги, зато той умелый

воин орудует куда быстрее. Нужно кончать с ним побыстрее, пока на звон стали не

примчались остальные. Замах, показной выпад, проворот... и стремительный удар

кинжалом под ребра. Это вам не поединок, чтобы спастись от северян и спасти

жену, хороши все средства.

Похоже, темесец понял маневр - наверное, и сам не раз так проделывал. Кого

попало охранять миссионера не поставят, да и не наймут служить в Аркоте. Он

успел по-кошачьи извернуться, уходя от неминуемой гибели, и клинок стражника

лишь скользнул по ребрам, оставив длинный кровавый росчерк. Решив не испытывать

судьбу, сражаясь один на один, темесец выскользнул из тупичка, оставив Пратапа

одного, но судьба распорядилась иначе. Поскользнувшись на текущих по улочке

помоях, темесец упал. Пратапу понадобился всего один удар.

Молодой стражник наклонился, готовясь, в случае чего, безжалостно добить

темесца. Но северянину вполне хватило: на совесть откованный тальвар ударил под

основание каски и почти отделил голову от туловища. Кровь щедро текла наземь,

сухая пыль впитывала ее, как губка, будто пила и не могла насытиться. Стараясь

не испачкаться в крови, Пратап приподнял тело и выдернул из-под него мушкет,

сорвал с пояса патронташ и пороховницу. Теперь у него было оружие, с которым

можно воевать, и вдосталь пуль и пороха. Впрочем, он не обольщался: с целым

взводом опытных вояк в одиночку не справиться, а городская стража в лучшем

случае не вмешается. А могут решить, что голова не в меру ретивого вояки стоит