о начавшейся во дворцовых коридорах бойне. "Сколько же пострадает невинных!" -

подумалось ему. Ведь ни свои, ни чужие не будут разбираться, кто есть кто.

Попался там, где должен быть враг - значит, ты и есть враг. И неважно, мужчина

ты или женщина - под талхой ведь можно спрятать кинжал или пистоль, а под

покрывалом - бомбу или горшочек с горючей смесью, которые доставили на войне

немало неприятностей фарангам и их наемникам.

Пратап так задумался, что нос к носу столкнулся с двумя верзилами в таких же,

как у него, форменных камзолах. В руке одного, с сержантскими нашивками, зажат

прямой меч-кханда, его конец окровавлен, у второго из ствола мушкета еще тянется

дымок. "Где они стреляли, что я не услышал?" Но у третьего мушкет заряжен,

гвардеец недвусмысленно нацелил его в грудь Пратапу. "За кого меня приняли - за

мятежника или наоборот?" Видимо, о том же самом думал и сержант. О том, что

первым условную фразу должен произнести Пратап (и потому, что он один, и потому

что сержант старше по званию), сержант не подумал - наверное, заучил фразу

второпях, перед самым боем, чтобы не перебить своих и опознать чужих. Но кто и

когда должен первым произносить пароль, ему не сказали.

– Пустыня затихла... Отзыв забыл? Бей его!

Пратап едва успел разрядить пистоль в лоб вскинувшему ствол мушкетеру, швырнул

его в лицо обладателю кханды, рука сама рванула из ножен тальвар, и муж Амриты

бросился ко второму мушкетеру, лихорадочно перезаряжавшему оружие.

Свист отточенной стали, округленные ужасом глаза, кровь на украшающей стену

резьбе... Подхватить мушкет... и разрядить его в живот последнему противнику.

Воевать так воевать: люди, восставшие против законного повелителя - даже хуже

фарангов.

Бой кончился так же стремительно, как и начался. Два трупа предателей на полу.

Сержант еще жив - даже тянется к оброненной кханде. Рука стискивает

окровавленную рукоять - и хрустит, когда Пратап безжалостно наступил на нее

сапогом.

– До... бей, - хрипит он, пытаясь зажать рваную рану в животе.

– Добью, - произносит Пратап.
– Если скажешь отзыв на пароль. Как я понял,

пароль - "Пустыня затихла". Отзыв? Ты не скажешь, ведь скажут другие.

– Я... присягал...

– Бахадуру? А кто он тебе? Повелитель? Ладно, считаю до трех. Скажешь отзыв -

умрешь без мучений. Не скажешь - брошу тебя здесь. Будешь подыхать долго, совсем

как у наших дворцовых палачей. Итак, "пустыня затихла". Что дальше?

– "...но вскоре поднимется буря".

– Предсказуемо, - хмыкнул Пратап.
– Такой пароль был у Раммохана, когда мы с

Темесой воевали. Но его хоть меняли... Ладно, раз уж я обещал...

Мушкет грохнул и рванулся в руке, тупо ударилось о пол падающее тело. Голова,

как всегда при выстрелах в упор из мушкета, не уцелела. Пратап торопливо собрал

патронташи и пороховницы, подобрал пистоль и метнулся в одно из ответвлений

коридора. Вовремя - справа раздался стук сапог по каменному полу, пробежали

восемь гвардейцев с мушкетами наперевес. "Если хоть раз ошибиться, определяя,

кто перед тобой... Но я должен дойти. Иначе Амриту и остальных, включая рани, не

вытащить".

В следующий раз встретились четверо - но на этот раз Пратап был готов.

– Пустыня затихла!

– Чего?
– удивился один из них.

– Чего слышали... Погодите, вы за повелителя?
– уточнил он.

– За повелителя, - милостиво кивнул боец.

– Это пароль мятежников, я его узнал случайно. Отзыв: "Но вскоре поднимется