буря".

– Скажи, парень, что происходит. Мне довели, что во дворце мятеж, но ни где

мятежники, ни кто ими руководит - не сказали. Велели выдвигаться к черному ходу,

чтобы обеспечить отход правителей.

– Так у нас же общая задача, - произнес Пратап.
– Среди вас есть сержанты?

Бойцы отрицательно помотали головами.

– Тогда командую я. У меня приказ Раммохана Лала возглавить взвод Кунвара.

– А сам он где?

– Кунвар - изменник. Он обманул солдат, занял черный ход, чтобы из дворца

никто не смог вырваться. Если они победят, государя, рани и наследника убьют.

– А остальной взвод?

– По большей части их просто одурачили. Если сказать им правду, они поддержат

правителя. Может, и эти бы поддержали, - добавил Пратап, с сожалением косясь на

трупы.
– Только им не объяснили, что они воюют за узурпатора... Слушай мою

команду! Идем к выходу для слуг!

Четверо солдат словно очнулись от спячки, по-быстрому примкнули штыки и

двинулись за Пратапом. Теперь можно не прятаться. Четверо бойцов при толковом

командире в тесноте дворцовых коридоров - сила. Трупы остались позади, исчезли

за поворотом. Снова по сторонам мелькают искусно высеченные узоры на стенах, а

кое-где, в обрамлении каменных цветов и деревьев - фрески с изображениями Богов

и священными письменами. Как говорят жрецы, эти изображения хранят обитателей

дворца от бед и призывают удачу. "Не очень-то у них получается, - мелькает в

голове Пратапа.
– Нет беды, худшей, чем междоусобица".

Пратап шел впереди. Хотя кровь уже пролилась, вояки казались какими-то

потерянными, словно случившееся побоище выбило их из колеи. Все прояснилось,

когда Пратап понял, что они не из числа ветеранов. Они пришли служить во дворец

уже в мирное время и, возможно, впервые в жизни увидели настоящий бой. Поняв,

что к чему, Пратап держался чуть впереди, высматривая врага. Он слишком хорошо

знал, что бывает, если не увидеть и не распознать противника сразу.

Опыт не подвел. По коридору, видимо, чтобы сменить взвод Кунвара, в колонне по

двое маршировали восемь фарангов. Не приспешников бунтовщиков, а настоящих

северян. Пятеро несли мушкеты с примкнутыми штыками, трое были вооружены

пистолями и массивными алебардами. Темесцы шли грамотно: двое двигались спереди,

разведывая дорогу, двое замыкающих чуть приотстали, чтобы и нападение с тыла не

стало неожиданностью. Отряд северян тщательно осматривал боковые проходы. Вот

откуда-то высунулись трое воинов дворцовой стражи. Наверное, они бы успели

выстрелить и наверняка кого-нибудь свалить, но командир темесцев, рослый

лейтенант с богато изукрашенным, наверняка трофейным пистолем, крикнул:

– Пустыня затихла!

Дворцовые стражники растерялись. Всего они ожидали, но не этого глупого

возгласа.

– Какая пус...

Темесцы отреагировали мгновенно. Стволы мушкетов повернулись к защитникам

раджи и разом извергли пламя. Время растянулось подтаявшей смолой, позволяя

увидеть, как оседает один из нападающих, на его груди и животе расплываются

кровавые пятна. Еще один хватается за простреленную руку, мушкет повисает на

ремне, на локте. А темесцы уже выставили штыки, готовясь встретить хозяев

дворца.

– За мной! Джайсалмер!!!
– уже не таясь, кричит Пратап. И случается чудо:

стражи, еще недавно побаивавшиеся неизвестной, непривычной обстановки, ни разу в

жизни не нюхавшие пороховой гари и запаха горячей, еще живой крови, подхватывают

клич и с мушкетами наперевес бросаются в атаку. Чей-то жуткий крик, лязг