открытой: сегодня опаснее внешнего врага был внутренний. Лачи шагнула в

испепеляющую жару джайсалмерского полудня, наполненную ослепительным блеском

солнца и сонной тишиной. В этот час без крайней необходимости люди старались не

покидать дома, только самые неугомонные и те, кому некуда было податься,

оставались на улицах, да священные коровы бродили по раскаленным улицам,

подбирая отбросы.

Лачи облизнула губы. Солнце немилосердно пекло непокрытую голову, босые ступни

жгла раскаленная пыль, приходилось почти бежать, опасаясь слететь с узкой тропы

в пропасть. Но Лачи не остановилась, раз за разом повторяя молитву Великой

Матери, девушка быстро шагала вниз. Больше всего она опасалась дозорных на

стенах и в башнях вдоль дороги, но последние по мирному времени пустовали, а

дозоров на стенах в этот день не было. А если кто случайно и оказался, ему и в

голову не пришло обратить внимания на крошечную женскую фигурку с каким-то

свертком, упрямо спускающуюся в город.

Глава 5.

– Адмирал занят, он беседует с повелителем!
– рослый стражник преградил

Пратапу дорогу, отточенная сталь копья с раздвоенным наконечником блеснула у

самого лица.

– Пропусти, или у них обоих больше не будет забот! Это слишком важно...

– Пратап, ты, что ли? Помнишь бой у Овечьего брода? Ну, за три месяца до мира,

когда маюрамский конный полк поймали в засаду?

– Нет времени для воспоминаний, Аргхайнья!
– теперь и Пратап узнал старого

знакомого.
– Срочно предупреди адмирала и повелителя, что во дворце мятеж,

предводители - Бахадур и темесский посол.

– Проклятье, ему-то зачем?

– Кто ж его знает? Чем-то его разозлил наш правитель, - невольно улыбнулся

Пратап. Правитель, которого жаждут свергнуть фаранги, определенно стоит того,

чтобы его защищать. Такому приятно служить.

– Ладно, ты подожди, я доложу.

Некоторое время спустя вышел сам адмирал - и Пратап понял: самое главное ему

уже известно. На адмирале была литая фарангская кираса из тех, что удержат даже

пулю, если не в упор, а шагов хотя бы со ста, остальное тело защищала легкая

кольчуга. Прямой удар она не удержит, а вот если вражеский клинок зацепит

случайно, может и соскользнуть. Лал осмотрел Пратапа с головы до ног и, видимо,

узнав, кивнул:

– Молодец, что пришел. Расскажи, как узнал о заговоре. Что, подслушал? На

стражу мятежников поставил Кунвар? Ясно. Как в твоем взводе настроены сержанты,

рядовые?

– Адмирал, они готовы умереть за повелителя. Это же ваши ветераны!

– Тогда вот тебе задание: доберись до своего взвода и покончи с Кунваром.

Затем - прикрыть входы на женскую половину дворца. Ни в коем случае не

допустите, чтобы мятежники туда прорвались. Мы с повелителем пока поднимем

верные короне части и будем уничтожать мятежников. Если продержишься, пока мы с

ними покончим, станешь настоящим лейтенантом и займешь место Кунвара.

– Есть, адмирал, - отдал честь Пратап и двинулся к той самой калитке, через

которую они с Лачи утром проникли в комнатку. Если верить мятежникам, именно

туда, наверняка навешав воинам лапши на уши про охрану дворца, и повел

сослуживцев Кунвар.

Коридоры дворца были пустынны, огромное здание затихло, как затихает пустыня

перед пыльной бурей. Мелькнула какая-то фигурка в аккуратной, но простенькой

талхе и дешевых медных украшениях, наверное, служанка, которой никто не сообщил