Секунду он подвергал сомнению то, что услышал, а затем поцеловал ее в губы и расстался со своими комплексами.

Утром Деметра надела лиловое платье с вырезом каре и короткими рукавчиками.

— Да, знаю, оно слегка коротковато, но оно нравится мне цветом и вырезом. Я уже почти смирилась со своими отвратительными коленками.

Вместо ответа Декьярро присел на корточки и стал целовать ее колени.

— Что ты делаешь?! — спросила она с легким испугом.

— Доказываю тебе ошибочность твоих убеждений.

— И для этого ты выбрал столь экстравагантный способ?

— Да, есть способ лучше, — Декьярро встал на ноги.

— И какой же?

— Я сомневаюсь, что моя откровенность тебе понравится. Это постель. Заметив ее распахнутые глаза, он произнес более четко и уверенно:

— Секс. Не любишь это слово? Давай придумаем новое. Для нас двоих нет ничего невозможного. Можно даже обратиться за помощью к Алтадимор. Не смотри на меня так, будто я грешник и должен немедленно умереть за свои преступления.

— Почему все мужчины вспоминают именно о ней? Других женщин в природе не существует, что ли?

— Из моих знакомых именно она пишет романы и востребована в кругах писателей. Значит, она пишет отлично. А ты что подумала?

— Стоит ли говорить то, что я подумала? Все равно тебе это абсолютно неинтересно, — ответила Деметра строго, отворачиваясь к стене.

— Мне интересно все, что ты говоришь, делаешь и чувствуешь. Как же может меня не интересовать то, что ты думаешь обо мне? Я столько усилий приложил, чтобы стать для тебя единственным интересным мужчиной. Если ты будешь так ревновать меня к другим женщинам, мне придется их всех уничтожить. Ради тебя я пойду абсолютно на все, даже на преступление!

— Думаешь, я ревную? Ничего подобного!

— Знаю, знаю. Ты выше этого. Ни одна женщина с тобой не сравнится по красоте, уму и талантам. Ты слишком себя ценишь, чтобы унижать ревностью. Кажется, это все причины, оправдывающие твои попытки скрыть ревность? — он улыбнулся, прижимая ее к себе крепко-крепко.

— Дурочка.

— Я?! — возмутилась Деметра.

— Сколько бы ты не вырывалась, я буду любить тебя.

— Вот такую наивную будешь любить?

— Еще бы! Мало найдется на земле женщин, которые бы так трогательно, с пугающей честностью рассказывали своим мужьям, что их поцеловал бывший.

— И зачем тебе такая вот? — удивилась Деметра искренне, даже не пытаясь вырваться из его объятий.

— Ну, как же? Что в жизни главное?

— Не знаю.

— Знаешь. Терпение и любовь. Ты наталкиваешь меня на путь стремления к совершенству. Я благодарен тебе за это.

— Правда?

— Неправда. На самом деле, будь моя воля, я бы тебя еще до свадьбы задушил.

— Зачем?! — удивилась Деми, вырываясь, впрочем, не особенно.

— Фильм «Отелло» смотрела?

— Да.

— Я такой же. И зачем тебе такой неуравновешенный тип, как я?

— Нужен, представь себе, позарез. Где я еще найду мужчину, который для меня готовит, нанял домработника и при этом постоянно подвергает сомнению наш брак? Ты исполняешь все мои желания.

— Нет. Открою тебе тайну, которую совершенно не стоило говорить. Я порядочный лгун. Я только тем и занимаюсь, что исполняю свое самое сокровенное желание. Ты — мое желание. Днем, утром, ночью. Я делаю все, чтобы угодить себе. Как иначе я смогу реабилитироваться перед тобой? Я виноват.

— И в чем твоя вина? — улыбнулась Деметра.

В его взгляде она увидела страх разоблачения, но он моментально взял себя в руки и немного сменил направление разговора.

— В любви к тебе. Сейчас я тебя слегка шокирую. Возможно, ты даже подумаешь о том, чтобы развестись. Секунд 10. А потом опять под силу моего магнетического обаяния. Я пытаюсь шутить и рисоваться, ведь тебе это нравится. Я стремлюсь нравиться тебе всегда, каждую секунду и, несмотря ни на какие обстоятельства. Так вот, если бы ты вышла замуж за Дарио…

— Я бы не… — попыталась она отклонить его предположение.

Декьярро закрыл ей рот поцелуем.

— Не перебивай, — заметил он, когда отдышался после поцелуя.

— Я бы сделал все, чтобы затащить тебя в постель.

— Зачем? — изумленно спросила она.

— Чтобы разрушить Ваш брак. Я абсолютно такой же, как этот твой сладенький котеночек и дружочек Дарио.

Деметра рассмеялась очень искренне.

— Твой смех — это прощение? — с надеждой спросил Декьярро.