— Весьма возможно, что меня тоже ввелъ въ заблужденіе лунный свтъ.

Между тмъ они достигли вершины Ястребиной Шеи и принялись осматривать развалины, которыя до сихъ поръ были скрыты отъ нихъ кривизной утеса.

Пусть читатель не удивляется, что мы такъ часто встрчаемъ развалины на вершинахъ норвежскихъ горъ. Всякій, кто посщалъ европейскія горы, конечно часто примчалъ развалины крпостей и замковъ, какъ бы висящихъ на хребт самыхъ высокихъ горъ, подобно брошенымъ гнздамъ ястребовъ или орловъ.

Въ эпоху, нами описываемую, въ Норвегіи этотъ родъ воздушныхъ построекъ въ особенности поражалъ какъ своею численностью, такъ и разнообразіемъ. Тамъ попадались то длинныя полуразрушенныя стны, опоясывавшія утесъ; то остроконечныя тонкія башенки, внчавшія вершину горъ, подобно царской корон; то массивныя башни, сгруппированныя вокругъ замка и казавшіяся издали древней тіарой на сдой голов высокаго утеса. Рядомъ съ тонкими стрльчатыми аркадами готическаго монастыря виднлись тяжелыя египетскія колонны саксонской церкви; рядомъ съ цитаделью изъ четырехугольныхъ башенъ языческаго вождя — зубчатая крпость христіанскаго владтеля; рядомъ съ замкомъ, разрушившимся отъ времени — монастырь, раззоренный войной.

Отъ этихъ зданій, представлявшихъ смсь странныхъ и почти невдомыхъ теперь архитектуръ, отъ этихъ зданій, смло сооруженныхъ на мстахъ, повидимому, неприступныхъ, остались одни лишь обломки, какъ бы свидтельствующіе о могуществ и ничтожеств человка. Быть можетъ въ этихъ зданіяхъ совершались дла гораздо боле достойныя описанія, чмъ все, о чемъ повствуютъ на земл; но событія эти свершились, смежились очи, видвшія ихъ, преданія о нихъ утратились съ теченіемъ времени, подобно угасающему огню — и кто въ состояніи теперь проникнуть в тайну вковъ?

Жилище Вермунда Изгнанника, до котораго добрались наконецъ оба путешественника, было именно одно изъ тхъ зданій, съ которыми суевріе связываетъ наиболе удивительныя приключенія, наиболе чудесныя исторіи.

По каменнымъ стнамъ его, скрпленнымъ цементомъ, ставшимъ тверже камня, легко было судить, что сооруженіе это относится къ пятому или шестому столтію. Изъ пяти башенъ его только одна сохранила свою прежнюю высоту; остальныя четыре, боле или мене разрушенныя, обломками которыхъ усяна была вершина утеса, соединялись другъ съ другомъ рядами развалинъ, указывавшими древнія границы внутреннихъ дворовъ замка. Весьма трудно было проникнуть во внутренность замка, загроможденную камнями, обломками скалъ и густымъ кустарникомъ, который, разстилаясь съ одной развалины на другую, скрывалъ подъ своей листвой обрушившіяся стны, или длинными гибкими втвями свшивался въ пропасть.

Ходила молва, что на этой чащ втвей качались при лунномъ свт синеватые призраки, преступныя души утопившихся въ озер Спарбо, что на ней оставлялъ домовой озера облако, на которомъ улеталъ при восход солнца. Свидтелями этихъ страшныхъ тайнъ были отважные рыбаки которые, пользуясь сномъ морскихъ собакъ [20] , осмливались направлять свои лодки подъ самый Оельмскій утесъ, рисовавшійся въ тни надъ ихъ головами, подобно разломанной арк гигантскаго моста.

Наши искатели приключеній не безъ труда проникли за стну жилища черезъ разщелину, такъ древнія ворота засыпаны были развалинами. Единственная башня, которая, какъ мы уже сказали, устояла противъ разрушительнаго дйствія времени, расположена была на краю утеса.

Съ ея то вершины, по словамъ Спіагудри, Орденеръ могъ увидть маякъ Мункгольмской крпости. Они направились къ ней, не взирая на царившую вокругъ густую темноту. Тяжелая черная туча совсмъ закрыла луну. Они хотли уже войти въ брешь другой стны, чтобы пробраться во второй дворъ замка, какъ вдругъ Спіагудри замеръ на мст и поспшно ухватился за Орденера рукою, дрожавшей такъ сильно, что молодой человкъ даже зашатался.

— Что еще?.. — съ удивленіемъ спросилъ Орденеръ.

Не отвчая ни слова, Бенигнусъ съ живостью схватилъ его за руку, какъ бы для того, чтобы принудить замолчать.

— Но… — заикнулся молодой человкъ.

Новое пожатіе руки, сопровождаемое глубокимъ полуподавленнымъ вздохомъ, заставило его ршиться терпливо обождать, пока утихнетъ новый приливъ страха.

Наконецъ Спіагудри промолвилъ задыхающимся голосомъ:

— Ну, милостивый господинъ, что вы на это скажете?

— На что? — спросилъ Орденеръ.

— А, сударь, — продолжалъ Бенигнусъ тмъ же тономъ: — вы теперь раскаиваетесь, что забрались сюда!

— Ничуть, мой храбрый проводникъ: напротивъ я разсчитываю забраться еще выше. Почему это хочешь ты, чтобы я раскаивался?

— Какъ, сударь, такъ вы не видли ничего?

— Видлъ! Что видлъ?

— Такъ вы не видли ничего… — повторилъ достойный смотритель Спладгеста съ возрастающимъ ужасомъ.

— Ршительно ничего! — нетерпливо вскричалъ Орденеръ: — ничего не видлъ, а слышалъ только стукъ твоихъ зубовъ, которые отъ страха стучали какъ въ лихорадк.

— Какъ! Неужто вы не примтили тамъ, за стной, въ тни… два устремленныхъ на насъ, сверкающихъ какъ кометы, глаза?..

— Честное слово, нтъ.

— Такъ вы не видли какъ они блуждали, поднимались, спускались и наконецъ исчезли въ развалинахъ?