— Что теб надо, почтеннйшій! — сердито спросилъ полковникъ.

— Полковникъ Мункгольмскихъ стрлковъ, — отвтилъ незнакомецъ съ страшнымъ выраженіемъ въ голос: — пойдемъ со мной на минуту, я имю нчто сообщить теб.

При этомъ неожиданномъ приглашеніи, баронъ Ветгайнъ остолбенлъ отъ удивленія.

— Я имю сообщить нчто важное, — повторилъ человкъ въ толстыхъ перчаткахъ.

Такая настойчивость заинтересовала полковника. Имя въ виду броженіе, которое происходило въ провинціи, и порученіе, возложенное на него правительствомъ, онъ не могъ пренебрегать малйшими свдніями.

— Пойдемъ, — согласился онъ.

Малорослый пошелъ впереди, и выйдя изъ городскихъ воротъ, остановился.

— Полковникъ, — обратился онъ къ барону Ветгайну: — хочешь ты однимъ ударомъ истребить всхъ бунтовщиковъ?

Полковникъ разсмялся.

— Да, недурно было бы начать этимъ кампанію.

— Ну такъ поспши сегодня же устроить засаду въ ущельяхъ Чернаго Столба, въ двухъ миляхъ отъ города. Банды бунтовщиковъ расположатся тамъ лагеремъ въ эту ночь. Лишь только сверкнетъ первый огонекъ, устремись на нихъ съ своими солдатами и побда твоя обезпечена.

— Спасибо, почтеннйшій, за доброе извстіе, но откуда ты это знаешь?

— Если-бы ты зналъ меня, полковникъ, ты бы скоре спросилъ бы какъ могу я этого не знать.

— Кто-жъ ты такой?

Незнакомецъ топнулъ ногой.

— Я не затмъ пришелъ сюда, чтобы разсказывать теб кто я.

— Не бойся ничего. Кто-бы ты не былъ, услуга, оказанная тобою, служитъ защитою. Можетъ быть ты изъ числа бунтовщиковъ?

— Я отказался помогать имъ.

— Въ такомъ случа, зачмъ же скрывать свое имя, если ты врноподданный короля?

— Что мн за дло до короля?

Полковникъ надялся добиться у этого страннаго встника еще какихъ-нибудь свдній и спросилъ:

— Скажи мн, правда-ли, что разбойниками предводительствуетъ знаменитый Ганъ Исландецъ.

— Ганъ Исландецъ! — повторилъ малорослый, длая страшное удареніе на этомъ слов.

Баронъ повторилъ свой вопросъ. Но взрывъ хохота, который можно было принять за вой дикаго звря, былъ ему единственнымъ отвтомъ.

Полковникъ пытался было еще развдать о численности и начальникахъ рудокоповъ, но малорослый принудилъ его замолчать.

— Полковникъ Мункгольмскихъ стрлковъ, я сказалъ теб все, что нужно было теб знать. Устрой сегодня-же засаду въ ущельяхъ Чернаго Столба со всмъ твоимъ полкомъ, и ты уничтожишь вс мятежническіе отряды.

— Ты не хочешь открыть своего имени и тмъ лишаешь себя королевской милости; но справедливость требуетъ, чтобы баронъ Ветгайнъ вознаградилъ тебя за оказанную услугу.

Съ этими словами полковникъ кинулъ свой кошелекъ къ ногамъ малорослаго.

— Сохрани для себя твое золото, полковникъ, — сказалъ тотъ презрительно: — я въ немъ не нуждаюсь. А если бы, — прибавилъ онъ, указывая на толстый мшокъ, висвшій у его веревочнаго пояса: — теб самому понадобилась награда за уничтоженіе этихъ людей, у меня найдется, полковникъ, достаточно золота, чтобы заплатить теб за ихъ кровь.

Прежде чмъ полковникъ усплъ прійти въ себя отъ удивленія, которымъ поразили его непонятныя слова таинственнаго существа, малорослый исчезъ.

Баронъ Ветгайнъ медленно вернулся въ городъ, размышляя — можетъ-ли онъ положиться на свдніе, доставленное такимъ страннымъ образомъ. Когда онъ входилъ въ свое жилище, ему подали пакетъ, съ печатью великаго канцлера. Письмо дйствительно оказалось отъ графа Алефельда и полковникъ съ легко понятнымъ изумленіемъ нашелъ въ немъ то же извстіе и тотъ же совтъ, который только что получилъ у городскихъ воротъ отъ таинственнаго незнакомца въ широкой шляп и въ толстыхъ перчаткахъ.

Нть возможности описать панику, распространившуюся въ безъ того уже нестройныхъ рядахъ бунтовщиковъ, когда роковое ущелье вдругъ выказало имъ свои вершины, усянныя штыками, свои пещеры, переполненныя неожиданными врагами. Оглушительный крикъ тысячи голосовъ такъ внезапно раздался среди пораженной ужасомъ толпы, что трудно было различить крикъ ли это отчаянія, испуга или бшенства.

Убійственная пальба отовсюду выступавшихъ взводовъ королевскихъ войскъ усиливалась съ каждой минутой и прежде чмъ бунтовщики успли сдлать первый залпъ посл гибельнаго выстрла Кеннибола, густое облако огненнаго дыма окружило ихъ со всхъ сторонъ, поражая градомъ шальныхъ пуль. Каждый видлъ только себя, съ трудомъ различая въ отдаленіи стрлковъ, драгуновъ и улановъ, смішавшихся на вершинахъ скалъ и опушк лса подобно злымъ духамъ въ пекл.

Отряды бунтовщиковъ растянулись на цлую милю по узкой извилистой дорог, къ которой съ одной стороны примыкалъ глубокій потокъ, а съ другой скалистая стна, и не могли быстро сплотиться, напоминая собою разрубленную на части змю, еще живыя звенья которой долго извиваются въ пн, пытаясь соединиться.

Когда прошла первая минута замшательства, единодушное отчаяніе воодушевило этихъ отъ природы свирпыхъ и неустрашимыхъ людей. Видя себя беззащитными, безжалостно истребляемые, они пришли въ страшную ярость, испустивъ вопль, заглушившій торжествующіе крики непріятеля. Солдаты, отлично вооруженные, размщенные въ стройномь порядк и въ безопасности, и нетерявшіе ни одного товарища, съ ужасомъ взирали какъ ихъ враги, не имвшіе предводителя, почти безоружные, безпорядочно лзли подъ опустошительнымъ огнемъ залповъ на острые утесы, руками и зубами цпляясь за терновникъ, нависшій надъ пропастью, грозя молотами и желзными вилами.