— Вы правы, — перебилъ молодой рудокопъ: — такъ поступать не слдъ.

— Да, господинъ Гаккетъ, — сказали въ одинъ голосъ оба старика: — мы постоимъ за графа Шумахера.

— Смлй, друзья мои! Возстаньте во имя Шумахера, пусть имя вашего благодтеля разнесется отъ одного конца Норвегіи до другого. Узнайте, все благопріятствуетъ вашему правому начинанію; вскор вы освободитесь отъ вашего заклятаго врага, губернатора округа, генерала Левина Кнуда. Благодаря тайному вліянію моего высокороднаго покровителя графа Гриффенфельда, онъ немедленно отозванъ будетъ въ Бергенъ… Ну, Кенниболъ, Джонасъ и ты, добрйшій Норбитъ, скажите же мн, готовы ли ваши товарищи?

— Мои Гульдбрансгальскіе братья, — сказалъ Норбитъ: — ждутъ только моего сигнала. Если вы хотите, они завтра же возьмутся за оружіе…

— Завтра, тмъ лучше. Пусть же молодые рудокопы подъ твоимъ предводительствомъ первые поднимутъ знамя бунта. Ну, а что скажетъ мой храбрый Джонасъ?

— Шестьсотъ молодцовъ съ Фарорскихъ острововъ, которые вотъ ужъ третій день питаются мясомъ серны и медвжымъ саломъ въ Бенналлагскомъ лсу, ждутъ не дождутся призывнаго рога ихъ стараго вождя Джонаса.

— Превосходно! А ты, Кенниболъ?

— Вс, кто топоромъ пролагаетъ себ дорогу въ Кольскихъ ущельяхъ и безъ наколнниковъ влзаетъ на скалы, вс готовы присоединиться къ своимъ братьямъ рудокопамъ и помочь имъ въ критическую минуту.

— Довольно. Чтобы ваши товарищи не сомнвались въ побд, - прибавилъ гонецъ, возвысивъ голосъ: — объявите имъ, что Ганъ Исландецъ станетъ во глав…

— Да врно ли это? — спросили разомъ вс трое такимъ тономъ, въ которомъ выраженіе ужаса смшивалось съ выраженіемъ надежды.

Гонецъ отвтилъ:

— Всхъ васъ съ вашими соединенными отрядами жду я черезъ четыре дня въ это время въ Апсиль-Корской шахт, близъ Сміазенскаго озера, подъ равниной Синей Звзды. Ганъ Исландецъ будетъ тамъ со мною.

— Мы не опоздаемъ, — отвтили предводители, — и да не оставитъ Господь тхъ, кому собирается помочь дьяволъ!

— Богъ не выдастъ, — замтилъ саркастически Гаккетъ: — Послушайте, въ древнихъ Крагскихъ развалинахъ найдете вы знамена для вашихъ отрядовъ… Не забудьте кричать: да здравствуетъ Шумахеръ! Спасемъ Шумахера! Теперь пора намъ разстаться, скоро разсвтетъ. Но прежде всего поклянитесь мн ненарушимо хранить въ тайн все, что произошло между нами.

Ни сказавъ ни слова, предводители остріемъ сабли вскрыли вену на лвой рук и, схвативъ руку гонца, каждый изъ нихъ пролилъ на нее нсколько капель крови.

— Наша кровь намъ порукой, сказали они въ одинъ голосъ.

Затмъ молодой рудокопъ вскричалъ:

— Пусть вся кровь вытечетъ изъ моего тла подобно тому, какъ я выпустилъ ее въ эту минуту; пусть нечистая сила разрушитъ мои планы, какъ ураганъ разсеваетъ солому; пусть рука моя отсохнетъ, мстя за обиду; пусть въ могил моей заведутся летучія мыши; пусть при жизни привидятся мн мертвецы; пусть трупъ мой будетъ преданъ поруганію толпы; пусть глаза мои, какъ у бабы, потекутъ слезами, если я хоть разъ заикнусь о томъ, что происходило въ этотъ часъ на прогалин Ральфа Исполина. Да услышатъ клятвы мои святые угодники!

— Аминь, — докончили оба старика.

Посл того они разошлись; и на лужайк одиноко догоралъ костеръ, потухающіе лучи котораго по временамъ освщали развалины пустынныхъ башенъ Ральфа Исполина.

Бенигнусъ Спіагудри ршительно недоумвалъ, что могло принудить его юнаго спутника, красиваго собой, передъ которымъ лежала еще цлая жизнь, искать встрчи съ страшнымъ Ганомъ Исландцемъ. Не разъ во время пути заводилъ онъ объ этомъ рчь, но молодой искатель приключеній хранилъ упорное молчаніе о цли своего путешествія. Столь же неудачны были и другія попытки Спіагудри разгадать странности, которыя примчалъ онъ въ своемъ спутник.

Однажды Спіагудри ршился спросить имя и фамилію своего молодаго патрона.

— Зови меня Орденеромъ, — отвтилъ тотъ.

Этотъ мало удовлетворительный отвтъ произнесенъ былъ тономъ, не допускавшимъ возраженія. Приходилось въ конц концовъ уступить; у каждаго есть свои тайны, да и самъ почтенный Спіагудри, не скрывалъ ли онъ заботливо въ котомк своей, подъ плащемъ таинственной шкатулки, вс разспросы о которой показались бы ему неумстными и докучными?

Прошло уже четыре дня съ тхъ поръ, какъ они оставили Дронтгеймъ, однако наши путники не очень далеко ушли на своемъ пути какъ по причин дурной дороги, размытой послдней бурей, такъ и благодаря множеству окольныхъ путей и обходовъ, которые длалъ бглый смотритель Спладгеста, считая благоразумнымъ избгать слишкомъ населенныхъ мстъ. Оставивъ Сконгенъ вправо отъ себя, на четвертый день къ вечеру достигли они берега озера Спарбо.

Мрачную, величественную картину представляла эта обширная площадь воды, отражавшая послдніе лучи угасавшаго дня и первыя вечернія звзды въ своей зеркальной поверхности, обрамленной высокими скалами, черной елью и столтними дубами. Вечеромъ видъ озера производилъ иногда на извстномъ разстояніи странную оптическую иллюзію: казалось, будто дивная бездна, проникнувъ насквозь весь земной шаръ, позволяетъ видть небо, простертое надъ головами нашихъ антиподовъ.

Орденеръ остановился, любуясь древними друидическими рощами, покрывавшими гористые берега озера, и мловыми хижинами Спарбо, которыя подобно разсянному стаду блыхъ козъ лпились по отлогостямъ. Онъ прислушивался къ доносившемуся издали стуку кузницъ [17] , сливающемуся съ глухимъ шумомъ таинственнаго бора, съ прерывистымъ крикомъ дикихъ птицъ и съ мрнымъ плескомъ волнъ. На свер громадная гранитная скала, позлащенная послдними лучами дневнаго свтила, величественно высилась надъ маленькой деревушкой Оельмё, а вершина ея склонилась подъ грудой развалинъ древней башни подобно гиганту, изнемогающему подъ тяжестью ноши.