Я проскользнул мимо него, поспешил к залу. Быстро пройти не удалось, потому как мне встречались сотрудники музея, которые проводили уборку вверенной им территории. Так, то змеей, то зайчиком, то оленем быстроногим я проскочил к нужному залу. Там было пусто и тихо. Уборщик только что прошел мимо меня, закончив прибираться, потому я спокойненько подобрался к столу и сел в ближайшее кресло. На табличке значилось чье-то имя, но я не обратил на него внимания. Осталось только ждать.

Я слышал разговоры сотрудников, но по-немецки не понимал ни слова. Иногда мне казалось, что кто-то ходит рядом. Вот шаги сделали круг, остановились на противоположной стороне. Астрая? Припозднилась она, однако. Одно из кресел напротив тихо скрипнуло, снова наступила тишина. Так мы просидели до тех пор, пока солнце окончательно не угомонилось за горизонтом, а в замке не включили свет. Зал освещался несколькими люстрами, свисающими с потолка. Когда-то здесь все освещалось факелами и свечами, однако теперь их место заняли электрические лампы. Что ж, тоже неплохо.

Суета, наконец, смолкла. Охранник прошелся через зал, проверил окна, постоял немного, чтобы через минуту продолжить обход.

Я не знал, сколько времени прошло, однако мне казалось, что до полуночи осталось не так уж и долго. Тишина становилась звонкой, напряженной. Интуиция время от времени испуганно являлась из извилин, чирикала что-то про надвигающуюся опасность, будто я и сам не догадывался, а потом снова пряталась поглубже.

Где-то в замке начали бить часы. Странно, но раньше я не только не слышал, но и не видел ни одних часов. Откуда они явились здесь? Почему бой так хорошо слышно, словно древние толстые стены для звука – не преграда?

Раздались чьи-то шаги. Кто-то неспешно шел к залу, иногда останавливаясь на ходу, словно проверял что-то. Ясно, охранник совершает очередной обход. И точно. Дверь в зал приоткрылась, только вместо охранника в дверях застыл мой послушник. Он внимательно осмотрел помещение, словно отыскивал посторонних, прислушался к тишине, а потом направился прямо к столу. Взгляд Егора, холодный, расчетливый, скользил по креслам, выбирая нужное. Наконец, послушник уверенно направился ко мне. О как! И чье же место я занял?

Тем временем Егор попытался отодвинуть кресло от стола. Ага, щаз! Я хоть и не толстяк, а свои восемьдесят кило по земле ношу гордо.

– Помочь? – поинтересовался я, выглядывая из-за спинки на потуги послушника.

Егор отскочил, как ошпаренный и потянул пальцы к губам. А вот это уже лишнее.

– Стой, оглашенный! – попытался остановить его я, понимая, что соловьиный свист в закрытом помещении будет чреват пагубными последствиями, но куда там? Впопыхах шапку-то я не снял.

Однако засвистеть послушник не успел. Кто-то смачно влепил ему по губам так, что пальцы залезли в рот прямо сквозь зубы. Никак Астрая подоспела? Вот же умница! Только зачем так жестоко?

Несмотря на полученное увечье, Егор и не думал останавливаться. Я сорвал с себя шапку, бросился к нему, дабы повиснуть на руках с покалеченными пальцами. Егор был страшен. Глаза сверкают безумием, кровь выплескивается на разбитые губы вперемешку с выбитыми зубами, с языка срываются какие-то рычащие нечленораздельные звуки. А силушка какая проснулась вдруг в тощем послушнике! Я и знать не знал, ведать не ведал, что он способен мотать мной, как слон травинкой. И это при том при всем, что буквально несколько секунд назад не мог сдвинуть стул, на котором я сидел.

Астрая явилась взору, отбрасывая в сторону шапку, с зажатым в руке аннигилятором. Егора это совершенно не остановило. Стряхнув меня, он бросился к креслу, в котором я сидел доселе, быстро уселся в него, нажал на выпуклость в подлокотнике. Стол тут же начал разделяться на четырнадцать частей. Тринадцать стали отъезжать назад вместе с креслами, так что нам с Астраей пришлось отступать к стене, а центр опустился под пол. Я чувствовал, что вот-вот произойдет непоправимое, но поделать ничего уже не мог. Интуиция так забеспокоилась, запищала, что головушка моя закружилась, зал поплыл перед глазами. Словно издалека я услышал, как кричу одеревеневшими губами:

– Астрая! Ключ!

Девушка повернулась вдруг к Егору всем телом, высвободила разгорающиеся камни из-под одежд и направила их на послушника. Разноцветные лучи превратились в веревку, которая крепко спеленала Егора, буквально пригвоздила его тело к креслу, лишив не только подвижности, но и сил. Бедный парень только рычал да бросал на Астраю ненавидящие взгляды. Творец всемогущий, да что же это с ним?

Девушка тем временем повернулась к центру зала. Середина стола начала подниматься из подполья. Теперь на ней, как на платформе, стоял прикованный к столбу человек, а по кромке поднималась прозрачная наэлектризованная тонкая стена, словно защитный экран. Человек поднял голову, и я узнал в нем Калинина. Несмотря на измученный вид, он улыбался. Астрая направила лучи Ключа на прозрачную защиту, в которой тут же наметилась трещина. С каждой секундой она расширялась, образовывая проход. Егор зарычал, как загнанный зверь, брызгая кровавой слюной. Уже не обращая на него внимания, Астрая, медленно, огибая части стола, направилась к пленнику. Я дернулся было за ней, но девушка жестом остановила меня. Как только она вошла внутрь, проход тут же сомкнулся, словно и не было его никогда.

Я больше не сдерживался, бросился следом, но стоило только дотронуться до защитной стены, как холодный разряд отбросил меня к стене с такой силой, что древние камни загудели, а с потолка посыпалась штукатурка. Сотрясение как минимум, подумал я, осторожно принимая вертикальное положение. Ан нет! Удивляясь на самого себя, я с радостью обнаружил, что на голове даже шишки не намечалось. И это при такой-то силище удара!

Рядом кто-то закаркал с хрипотцой. Я повернул голову. Егор смотрел на меня и хохотал со злорадством, что-то булькая вместо слов. Творец единый! Где же я сейчас экзорциста найду? На поиск оставшихся камней осталось чуть меньше суток, а тут еще Егор со своими демонами в голове. И когда же его угораздило так? Все симптомы, как говорят в Пограничье, налицо. Что же так долго Астрая там делает?