– Ну, у нас – это да, – снова согласился я. – А со стороны твоих руководителей что-то ничего подобного не припомню.

– Вот поэтому, чтобы не нарваться на неожиданную засаду, я и решила пойти туда, где нас будут ждать меньше всего: в ЦКВМ. Там, в комнате Главного инженера, есть Большой телепорт, который контролирует Малые порты в этом углу вселенной. Но, как оказалось, это еще не все преимущества прибора. Хранитель сказал, что при создании телепорта в него заложили еще одну функцию, о которой знает только весьма ограниченный круг людей. Если правильно ввести в него задачу, назвать нужный пароль, то прибор станет способен переносить не только в пространстве, но и во времени.

– Темпорально-пространственный транспортер, – произнесли мои губы, а я так и не осознал, что сказал.

– Именно!

– Откуда же тогда о транспортере знает Хранитель?

– А откуда знаешь о нем ты?

– С языка сорвалось, – пожал я плечами. – Само как-то легло. Кстати, насколько я понимаю, это получится путешествие в один конец, потому что возвращение наше либо займет много времени, либо нас так или иначе накроют твои коллеги. А как же тогда последний камень?

– Ничего подобного не случится, – заверила Астрая. – Если все пройдет так, как рассказал Хранитель, то возвращаться тем же путем не придется.

– Это как понимать?

– Сапфир стережет безглазый демон Сварг. Он загадывает загадки, и, если правильно отгадать все, то Сварг не только разрешит взять камень, но еще и перенесет к последнему, аметисту.

– А нельзя было начать с самого трудного? А то, понимаешь, когда нас было трое и силы еще не растрачены, мы их разбазаривали по мелочам, а напоследок придется напрягаться до кровавого пота. Десерт такой, что ли?

– Понимаешь, Ключ разбивался в определенном порядке. Стоило сорвать печать с Книги, как камни по очереди разлетались в свои тайники, из которых доставать их нужно только в определенном порядке. Первыми должны были срастись рубин и огненный агат, потом янтарь, за ним – изумруд, бирюза, сапфир, и последним – аметист. Тебе это ни о чем не говорит?

Я пожал плечами. Интуиция известила меня, что я тупица, и умолкла с чувством исполненного долга.

– Временами ты поражаешь меня своей недалекостью, – поддакнула ей Астрая. – Неужели ни разу не слышал правила преломления света: «каждый охотник желает знать, где сидит фазан»? Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. Так рождается радуга. А соединение всех этих цветов рождает белый цвет.

Мне было стыдно. Забыть элементарные знания, которые прививают еще в младенчестве – непростительно. Но тут же встал другой вопрос, который я тут же озвучил:

– Погоди, получается, что камней должно быть не семь, а восемь?

– В точку! – обрадовалась Астрая.

– И где же его искать?

– Хранитель сказал, что восьмой камень – бриллиант – является печатью, которая запечатывает Книгу. Когда печать взломали, бриллиант рассыпался, распался на семь цветов, образовав семь камней, Книга открылась, процесс запустился.

– Он часом не сказал, где саму Книгу искать?

– Сказал, конечно. Книга никогда не лежала в одном месте. Она, словно живое существо, сама всегда умела выбирать себе хозяина, Мир и место пребывания. Хранитель следил только за тем, чтобы печать никто не вскрыл. Но полгода назад он почувствовал неладное. Книга должна была находиться в нашем Мире, но, по неизвестным причинам, она оказалась в Пограничье, в небольшом городе на Украине. Ею завладел некий ребенок. А вот как к нему попала Книга – никто не знает, даже сам Хранитель.

– И что, нельзя было помешать этому?

– Хранитель просто не успел ничего поделать. Все произошло стремительно. Кто и когда взломал печать – тоже загадка, но, как только это произошло, камни начали растекаться по миру в пространстве и времени. Как они это делали, я не спрашивала, а Хранитель не сказал. Он только добавил, что Книгу начали переписывать, потому и наступает Хаос. В руках Хранителя оказались два первых камня, которые он отнес в наши Миры, давая нам последний шанс.

– Хороша сказка, – подвел я итог. – Буду ее нашим детям рассказывать.

– Еще чего! – фыркнула Астрая, но глаза заблестели зазывно, с озорством. – Буду я еще связываться со сказочником!

– Вот только давай без расизма, ладно? – делано обиделся я.

– А он еще и обидчивый, как девица, – продолжала дразниться девушка, надувая губки.

– Ну, знаешь, – я уже хотел было встать и отшлепать негодницу, но тут над головой прозвучало:

– Приближаемся к цели. Включена защита нулевого уровня. Оружие приведено в боевую готовность.

– Вот что, Ник, – обратилась ко мне Астрая. От игривого настроения не осталось и следа. – Делаем так, как я сейчас скажу, лишних вопросов не задаем. Понял?

Я кивнул. Чего зря воздух сотрясать?

– Тогда слушай сюда.

Запястья, стянутые магнитными наручниками, начали неметь, под глазом наливался знатный фингал, тело, в тех местах, куда по мне прошлись звездные пехотинцы, болело. Эх, Астрая, Астрая, за что ты так со мной? Ну, не нравится тебе иметь общих со мной детей – так бы и сказала. Зачем же подставлять под удар?

Меня вели по коридору в кабинет Главного. Спереди – Астрая с каким-то хахалем, за ними и позади меня – двухметрового роста солдаты в полной боевой броне и тактических шлемах, с аннигиляторами наготове. Эти игрушки были намного мощнее и внушительней, нежели у Астраи, а как они прикладываются к живому мясу в виде меня – врагу не пожелаю попробовать. Удовольствие, доложу я вам, ниже среднего. А если учесть, что на твоих глазах девушка, за которую готов отдать жизнь, мило смеется со здоровяком, позволяет ему лапать свою талию, опирается доверчиво на его плечо, а потом еще, оглядываясь, ехидно так строит тебе глазки – то настроение вообще улетучивается в далекий и глубокий космос. Как вспомню, что поддался на ее уговоры, так в душе злость закипает. Солдаты иногда поглядывают на меня, на взгляды мои пронзительные, но не реагируют никак. Только в глазах их нет-нет да появится огонек превосходства. Как же: богатыря поймали, да еще с поличным! И какого богатыря! Сам Никита Алексич в гости пожаловали. Позору теперь в Приказе не оберешься, так что служба на дальнем кордоне за счастье будет на долгие лета. Я зло сплюнул, вспоминая, с чего все началось.