Основы621 знанія разумнаго — въ разум со всми его отправленіями и со всми подраздленіями пріемовъ разума: опытнаго, отвлеченнаго, синтетическаго, аналитическаго. Если же основы знанія-вры находятся въ сердц, какъ622 выражаются въ просторечiи и какъ должно выразиться, ибо всякій пойметъ насъ, и выраженіе: сердце вполн выражаетъ главную цль этаго слова — отграниченіе извстной дятельности души человка отъ области разума, — то какъ въ дятельности разумнаго знанія мы находимъ различныя формы, такъ и въ дятельности сердечнаго знанія мы найдемъ различныя формы. И какъ въ разумномъ знаніи, такъ и въ сердечномъ мы найдемъ то общее обоимъ явленіе, что знаніе, какъ то, такъ и другое не преобртается непосредственно и единично каждымъ человкомъ, а какъ въ томъ, такъ и въ другомъ знаніи мы найдемъ, что каждый человкъ иметъ въ себ два отдльные источника знанія623 и пріобртаетъ эти знанія двоякимъ путемъ: непосредственнымъ познаваніемъ и усвоеніемъ того, чт`o было познано другими людьми. Какъ въ знаніи разумнія (возьмемъ самую точную изъ наукъ — математику), человкъ, имя въ себ вс данныя для познанія математики, познаетъ несомннные законы ея благодаря способности усвоенія посредствомъ слова того, что познано другими людьми въ той же области; такъ точно и въ знаніи сердца — вры человкъ, имя вс данные для познаванія сердцемъ основъ вры, познаетъ въ этой области и все то, чт`o познано было до него другими предшествовавшими людьми. Какъ въ той, такъ и другой области познанія человкъ находится совершенно въ одинаковомъ положеніи относительно <критер[іума]> проврки справедливости получаемыхъ имъ отъ предшествующихъ поколній познаній. Какъ въ разумніи знаній (продолжая примръ математики) всякій ученикъ признаетъ справедливость: 2 x 2 = 4, потому что онъ узнаетъ въ этомъ624 положении законъ своего разума, такъ точно и въ познаніи вры всякій ученикъ признаетъ положеніе о будущей жизни, узнавая въ этомъ положеніи законъ его сердца. Но точно также какъ нельзя найти никакой причины для того, чтобы доказать положеніе о томъ, что 2 x 2 = 4 или 1 + 1 = 2, точно также не можетъ быть другаго доказательства существованія высшаго и могущественн[йшаго] 625 начала, не можетъ имть другого доказательства, какъ соотвтствіе этаго положенія законамъ сердца, или проще — сердцу;626 также какъ въ первомъ случа доказательствомъ б[удетъ] только соотвтствіе законамъ разума, или проще — разуму.

627Соотвтствіе передаваемаго <основным> законамъ разума и сердца, есть, очевидно, главное основаніе воспріятія человкомъ отъ предшествовав[шихъ] поколній, какъ тхъ такъ и другихъ знаній; но знанія, передаваемые человчествомъ послдующимъ поколніямъ, такъ сложны и совершаются628 съ такою ранней поры возраста, что не слдуетъ полагать, что при воспринятіи знаній [оно] постоянно поврялось воспринимающими и сврялось съ основными законами разума и сердца.

(Я здсь высказываю не теорію, не предположенiе, я стараюсь держаться дйствительности и факта. Я говорю о томъ, какъ въ дйствительности пріобретаются человкомъ знанія. И единственное мною длаемое подраздленіе этихъ629 знаній на знанія сердца и разума я длаю потому, что они въ дйствительности существуютъ и рзко подраздляются.)

Въ действительности воспринятіе знаній, какъ техъ такъ и другихъ, происходить не столько на основаніи постоянной поверки, сколько [на] основаніи доверія къ темъ результатамъ, которые пріобретены предшествовавшими поколеніями. Ребенокъ или взрослый ученикъ, также какъ и обращаемый въ веру, должны доврять — въ разсудочномъ, положительномъ знаніи, хоть положенію630 въ математике, что счисленіе631 степенями 10 выражаетъ вполн законъ чиселъ, — какъ и обращаемый долженъ доверять тому, что есть Богъ-творецъ и пророки, сказавшие то и то. Какъ въ томъ, такъ и въ другомъ случа, въ довріи этомъ сознаніе соотвтствія или несоотвтствія передаваемаго законамъ разума и сердца поддерживаетъ или нарушаетъ довріе, но несомннно, что для воспринятія какъ тхъ такъ и другихъ знаній необходимы оба основанія: довріе и соотвтственность; и что оба эти фактора служатъ основаніемъ нашихъ познаній въ обихъ областяхъ знанія. Въ передач тхъ сложныхъ знаній, которыя пріобрло человечество, не только въ наше время, но и имело всегда (какъ я думаю) съ тхъ поръ какъ мы знаемъ что нибудь о людяхъ изъ этихъ двухъ основаній знанія, основаніе доврія есть безъ всякаго сравненія то, которое служитъ главнымъ источникомъ и пріобртенія и удержанія знанія. Опять я не пишу теорію, а говорю то, что есть и что каждый можетъ вспомнить о себ и наблюдать на дтяхъ и взрослыхъ. — Пусть каждый вспомнитъ свое ученье: математику — дленіе, изъ котораго какъ то выходитъ что-то, пусть вспомнитъ преобртеніе знаній историческихъ, въ особенности космографическихъ и физическихъ. Вс учившіеся въ низшихъ классахъ гимназіи знаютъ и врятъ въ наше представленіе о движеніи земли и планетъ, но много ли людей изъ кончившихъ курсъ въ унив[ерситет] могутъ объяснить, почему это представленіе боле соотвтств[уетъ] законамъ разума, чмъ представленіе (подтверждаемое вншнимъ чувствомъ) о неподвижности земли. А атомы, эфиръ, нервная система — вс эти знанія за исключеньемъ 1 изъ тысячи зиждутся на довріи.

632Точно тоже что въ этомъ отношеніи происходитъ въ знаніяхъ разумныхъ, положительныхъ, тоже и въ знаніяхъ сердечныхъ — вры. Причина такого доврія одинакова для обихъ областей знанія. Въ области положительнаго знанія мы говоримъ себ: люди, тысячи, сотни тысячъ умнйшихъ людей, исключительно занятыхъ тми предметами, о которыхъ они высказываютъ результаты добытые этимъ трудомъ, повряя со всхъ сторонъ эти результаты, оспаривая и подтверждая ихъ на основаніяхъ тхъ самыхъ разумныхъ законовъ, которые я знаю въ себ, — въ математик: 2 x 2 = 4, въ астрономіи (правильнаго) наблюденія надъ движеніемъ солнца и свтилъ, — приш[ли] къ633заключению, что a– 1 = 1a

и634 что планеты движутся вокругъ солнца, — не разбирая неизбжности этихъ выводовъ, только смутно чувствуя, что выводъ б[ылъ] сдланъ на основаніи разумныхъ законовъ, я признаю единственный [?] выводъ.

<Почти> тоже самое я длаю и въ вопросахъ вры. Я говорю: нетолько тысячи, <но> десятки тысячъ людей, но вс люди стремились къ тому познанію сердечному, котораго я сознаю въ себ основанія, и лучшіе люди наиболе одаренные этимъ сердечнымъ познаваніемъ, наиболе жадные къ этому знанію, представлявшіе во вс вка образцы мученичества, искали этаго знанія и передаютъ мн его въ сложной форм, недоступной иногда моему личному сердечному знанію, и я довряю имъ, чувствуя смутно, что направленіе ихъ стремленій было то самое, которое и во мн.—

Какъ въ томъ, такъ и въ другомъ случа главнымъ внутреннимъ основаніемъ знанія635 представляется сознаніе соотвтствія: — вншнимъ же — единство согласія всхъ людей и потому довріе къ нимъ. Вникнувъ ближе въ оба эти источника знанія: соотвтст[віе] и довр[іе], мы увидимъ, что въ сущности оба источника сливаются въ одинъ — соотвтствія законамъ разума и сердца, т. е. сущности человка. Если не провряя какого бы то ни было знанія, сравнивая его съ законами своего ума и сердца, мы принимаемъ его только потому, что вс другіе люди сходятся въ томъ же познаніи; мы этимъ самымъ только длаемъ заключеніе о томъ, что данное положеніе соотвтствуетъ законамъ моего разума и сердца. Если это соотвтствуетъ законамъ ума и сердца всхъ людей, то оно должно соотвтствовать моимъ, хотя я и не усплъ проврить его. Такъ что даже соотвтствіе законамъ нашему уму и сердцу мы весьма рдко повряемъ непосредственно, а всегда соединяемъ въ одно общее согласіе всхъ съ личнымъ соотвтствіемъ. Психіатрія въ лучшихъ представителяхъ своихъ признаетъ, что сумашествіе есть только такое воззрніе, кот[орое] не признается всми. Если мы одни видимъ предметъ краснымъ, когда вс видятъ его зеленымъ, мы, если здоровы, не станемъ искать почему предметъ красенъ, а почему мы его не видимъ зеленымъ. Такъ что мы не имеемъ права сказать, чтобы какое нибудь наше знаніе было знаніемъ нашимъ личнымъ. Мнимый дикій, возросшій636 въ лсахъ Германіи, не имлъ никакихъ знаній, хотя онъ и имлъ источники знанія.

Знаніе наше, какъ разумное такъ и сердечное, немыслимо безъ предшествующаго, окружающаго насъ, усвоеннаго и усвояемаго нами знанія, такъ что мы съ нашимъ знаніемъ — плоды этаго всеобщаго знанія, результаты его, не можемъ судить о сущности этаго знанія.

Мы можемъ только судить о томъ, <изъ чего слогается,> откуда берется это знаніе и почему мы считаемъ его истиннымъ, т. е. знаніемъ. Знаніе это <есть плодъ доврія нашего,> берется отъ всеобщаго637 знанія, и мы считали его истиннымъ только потому, что вс, и мы въ томъ числ, согласны въ его истинности.

Повркой знанія поэтому для насъ не можетъ быть ничто иное, какъ знаніе того, что вс раздляютъ убжденіе въ истинности знанія. — Какъ ни непріятно можетъ показаться любителямъ философіи это положеніе, оно прямо бросается въ глаза, и нтъ другаго источника знанія, о которомъ бы мы могли говорить, не переносясь въ область фантазіи. Таково знаніе въ дйствительности; но если бы мы захотли искать другаго источника знанія, какого бы то ни было, разумнаго или сердечнаго, мы, если не будемъ обманывать себя, прямо придемъ, по самой сущности знанія, къ убжденію въ невозможности отъисканія какихъ бы то ни было основъ знанія. Основа знанія математ[ическаго] есть 1 + 1 = 2. Основа знанія опытны[хъ] наук есть впечатлніе. Какая основа того, что 1 + 1 = 2, или что я ощущаю холодъ, шероховатость, вижу движеніе? Основа всхъ этихъ положеній суть опять самые эти положенія. Какая основа знаній сердечныхъ, знаніе того, что я живу ж что я ищу себ мста? Никакой, кром самыхъ этихъ желаній. —