Решение было принято, теперь я – отважный главный персонаж фильма, и мне нужно подниматься вверх. Вниз идти совершенно не хотелось. Знаю я эти подвалы и подземелья. Там можно на что угодно наткнуться. Там кто-то посвежее фашиста встретиться может. Интересно, куда деваются опарыши, когда доедят труп? Наверняка и на них придуман свой трупный червяк.

Нет, в подвал я точно не пойду. А все пути, что ведут вверх, опасными быть не могут. Ведь, скорее всего, я выйду на чердак, а крыши для меня как родная квартира.

– Какого черта тут так темно? – я снова треснулась пальцами ноги об край ступеньки.

Фотик помогал, но немного. Большую часть времени я брела с картинкой в зрительной памяти, то ослепленная, то ослепшая. Этажи сменялись один другим, метка на руке снова горела, теперь золотистым светом, и я немного успокоилась. Держалась за перила и даже фотиком перестала пользоваться. Сколько я уже прошла? Вроде бы пора и чердаку быть, а его все нет и нет.

– Тут всего четыре этажа должно быть. Я уже как минимум на седьмом. Ааа! – заорала я, прислушиваясь к эху.

Эхо финтом устремилось вверх, зацепилось о какое-то препятствие, метнулось слева направо и сгинуло. Скорее всего, там еще один коридор есть. Я набрала побольше воздуха, чтоб заорать снова. И в этот момент откуда-то очень издалека, но не сверху, вернулся мой голос. Он шел почти из-за стены, то удаляясь, то становясь громче. Вякнул напоследок в лестничном проеме и окончательно утих.

– Нагулялся, змееныш, – высказалась я и сделала еще один шаг вверх.

Ноги на миг повисли в пустоте и ухнули в неизвестность. Больно ударившись челюстью, я успела ухватиться за перила и висела как мешок, раскачиваясь и дрыгаясь. Фотик болтался на шее. Вроде бы я его не кокнула. Но как выбраться обратно на лестницу пока не понимала.

Нужно подтянуться на руках. А они у меня слабые. Не то, что ноги, натренированные великом.

Начала раскачиваться, чтоб ногами зацепиться за лестницу. Толку – ноль, только устала. И как мальчишки подтягиваются? Я сто раз это видела, казалось все проще простого, а вот у меня не получается.

– Ну, кто б сомневался, – Голос звучал сочувственно. – Неосторожность она всегда приводит к травмам. Иногда – к несовместимым с жизнью. Сейчас твои пальцы ослабнут и ты соскользнешь вниз. Полетишь, снова орать будешь. А потом – хрясть, позвоночник вдребезги. Черепок всмятку. Глаза в разные стороны. Печальные перспективы. Как думаешь?

Дурак он что ли? Как тут думать, если сил почти не осталось? Он так смачно описывал мое падение, как про котлетки по-киевски говорил.

– Думается, теперь самое время выслушать мое предложение. Ну, соглашайся, а? Сделка-то пустяковая. Взаимовыгодная.

Тут снова вспомнился Шурик, поганый манагер. Он очень похоже разводил людей на деньги. Доказывая простакам, что это их звездный момент нереально выгодного обогащения.

– Неа, ты не по адресу, дураки живут в соседнем подъезде, – руки стали влажными, тело свинцовым, сила притяжения перестала быть абстрактной и вовсю призывала меня вниз.

– Ты будешь лежать на каменном полу, мучаясь от боли, страдая от жажды, писая и какая в трусики, воняя, хрипя, мечтая поскорее умереть.

– А тебя что за печаль. Я же не в твои трусы гадить стану?

Огрызаться было не весело, Голос был прав, падать слишком высоко. Может, надо скрючиться, извернуться и успеть погасить скорость падения, хватаясь руками за лестничные перила?

– А получится?

– Тогда лучше я вниз башкой воткнусь и все дела. Надоел ты мне. Очень.

Был бы тут Панк – он бы меня вмиг вытащил на лестницу. Но его нет. Был бы тут Дэн, он бы тоже меня вытащил. Но и он далеко. Ну что делать-то? Придется выслушать вкусное предложение.

Или падать.

Вот засада. Не так давно я боялась умереть от рака. Еще недавнее – боялась жить, потому что Панка не стало. А теперь я стою перед выбором и совершенно не уверена ни в чем, кроме одного – я не сделаю ничего из того, что посоветует Голос.

– Ладно. Рассказывай.

– Ну и ладненько. Слушай, – торопливо начал соблазнять Голос, явно предполагая, что длительной беседы у нас не получится, – Все проще простого. Я на время поселюсь у тебя в голове. И мы погуляем по городу. Тебе никакого вреда, зато жива останешься.

Вроде бы никакого подвоха. Главное, чтоб он молча в моей голове сидел. Я даже думать в это время не буду. Стану как буддист – пустая как чайник на витрине.

– Ну и как ты поступишь? – нетерпеливо спросил Голос.

– Буду как буддист, – машинально ответила я.

– Ну у тебя и мозг кривой на все стороны. Сделка честная. Всего-навсего позволить побыть мне в твоем уме «пассажиром».

– А где именно, – понимая, что тяну время, я понимала и то, что его у меня катастрофически нет.