–  - Разве вы склонны к полноте?
– с недоверием спросил Пётр.

–  Вероятно, да, потому что мама с годами располнела и сестру Комито не причислишь к худышкам. Л какое ваше самое любимое блюдо?

–  Право же, не знаю. Я к еде вообще равнодушен. Впрочем, и к напиткам. Потребляю необходимый минимум, чтобы не терять сил.

Посмотрела на него с нескрываемым интересом:

–  Вы какой-то уникум!

–  Разве счастье в пище? Мимолётное удовольствие и естественная потребность.
– Он вздохнул, вроде поясняя, что естественные потребности его тяготят.

–  В чём же счастье, по-вашему?

Сын Савватия ответил не сразу, шёл, задумавшись. Та спросила:

–  Может быть, в любви?

–  Ив любви, конечно, - согласился Пётр.
– Но любовь - я имею в виду любовь мужчины и женщины - только доля счастья. Как любовь к ближнему своему вообще, к человечеству, к Богу… Главное - исполнение того, что задумал. Если мечты сбываются - это счастье.

–  И о чём же вы мечтаете, милый друг?
– Феодора посмотрела чуть насмешливо.

Чувствуя иронию, молодой человек ответил обтекаемо:

–  О-о, о многом! О хорошем положении в обществе, состоянии, долгой жизни и красивой, умной, работящей супруге.

–  Всё достаточно реально.

–  В том числе и супруга?

–  Разумеется.

–  Значит, вы согласны?

–  Я? На что?

–  Выйти за меня.

Улыбнувшись, девушка показала свой кривой тёмный зуб:

–  Говорю же: посмотрим!
– И у храма Пантократора вдруг остановила его: - Дальше не провожайте, попрощаемся тут.

–  Вы за что-нибудь обиделись на меня?

–  Нет, нисколько.

–  Отчего же тогда бросаете?

–  Оттого, что хорошего понемножку. Первое свидание слишком затянулось.

–  Что же в том плохого?

–  Надо всё обдумать как следует. Я пока не готова к продолжению наших отношений.

–  Будь по-вашему, но скажите только: где и как я могу вас опять увидеть?

–  Приходите в субботу к Царскому портику. К четырём часам пополудни. Постараюсь быть.

–  Постарайтесь, пожалуйста. Окажите милость.

Он глядел ей вслед, а она, перед тем как скрыться за углом храма, быстро обернулась и, увидев, что Пётр продолжает смотреть, помахала ему ладонью. И пропала, словно облачко в небе.

–  Феодора… - прошептал помощник комита экскувитов зачарованно.
– Кто ты, Феодора? Ангел или дьявол? Вот что непонятно!

Но в назначенный срок новая знакомая Петра не пришла. Ни в субботу, ни в воскресенье. Он теперь посещал Царский портик ежедневно, а потом повторял их маршрут по улицам Артополии, Филадельфии и Месе, поворачивал направо к Вигле, проходил под акведуком, приближался к храму Пантократора и заканчивал путь у Платейских ворот. Не спеша возвращался к себе на улицу Мирилеи. Размышлял: «Вероятно, всё-таки я её чем-то напугал. Видимо, своим заявлением о женитьбе. Ведь она собиралась в монастырь и, почувствовав с моей стороны угрозу этим планам, побоялась откликнуться на мои вспыхнувшие чувства… Или заболела? Всякое случается. Знал бы адрес - хоть записку послал бы с мальчиком. Вот ведь как нелепо сложилось! Не везёт мне с девками!»

И когда уже последняя надежда иссякла, неожиданно явился караульный гвардеец и доложил:

–  Ваша милость, там, внизу, около дворцовых порот, объявился мальчик, говорит, у него записка для Петра Савватия, что по ведомству комита экскувитов. Не для вас ли?

Молодой человек напрягся:

–  От кого записка?

–  Не могу знать.

–  Хорошо, проводите его ко мне.

Мальчик был одет по-бедняцки, в грубые порты, грязную рубаху и сандалии на деревянной подошве; судя по шедшему от него запаху, пацанёнок не мылся много дней. Поклонившись, пролепетал:

–  Честь имею… записка… аккурат для кира Петра…

–  Это я. От кого записка?

–  От одной госпожи… там, на Царском портике… Говорит - отнесёшь записку, принесёшь ответ - дам тебе десяток медных нуммий. Я и согласился.

–  Молодец, что принёс. Ну, давай, давай.

Развернул трубочку папируса и прочёл по-гречески: «Милостивый сударь! Я надеюсь, что Вы извините моё отсутствие в обусловленном месте в тот назначенный нами час: накануне скоропостижно умерла моя мать, и прискорбные похоронные хлопоты не позволили мне думать о свидании. Но теперь прошло сорок дней, мать уже в раю (свято верю в это), и решила послать Вам весточку о себе. Если Вы, не против вновь со мной увидеться, приходите сегодня к четырём часам, к тем же книжным лавкам. О своём со гласии или несогласии сообщите с мальчиком. Не держите зла! Расположенная к Вам Феодора».

Сердце его запрыгало у самого подбородка: «Расположенная к Вам!» Это говорило о многом. И вообще - доброжелательный тон письма и само желание продолжить знакомство… Нет, она не такая святоша, как кажется. Просто замечательно. Дело может выгореть.

Он взглянул на мальчика, ждавшего в сторонке:

–  Я сейчас напишу ответ, погоди немного.

Взял кусочек пергамента, обмакнул в чернила перо и красиво вывел по-гречески: «Милостивая сударыня! Рад был получить от Вас весточку. Мне уже казалось, что мы больше не увидимся никогда. Обязательно приду нынче к портику. А к сему примите искренние соболезнования по постигшему Вас несчастью; все мы смертны, и один Бог решает, сколько каждому жить на свете. Будьте же здоровы и сносите стойко все, что нам предназначено роком. С неизменной симпатией Пётр».Закрутил в трубочку и скрепил печаткой. Передал посыльному со словами: