Белорусские поэты (XIX - начала XX века)
вернуться

Богданович Максим Адамович
Шрифт:

«Кто ж из нас порой не любит…»

Кто ж из нас порой не любит Меж страничек желтых, старых Книги, уж давно забытой, Отыскать сухой цветок? Уж и краски побледнели, Опадают лепесточки… Но какие чувства будит В сердце слабом тот цветок! Почему его хранили, Что желалось, что забылось — Вновь всплывет всё и разбудит Милых мыслей длинный рой. В мыслях вновь переживете То, что больше не вернется, И для вас еще дороже Станет высохший цветок. Строчки, строчки дорогие! Зародились вы в мгновенье Бурных чувств, что грудь вздымали В то мгновенье, как волна. Не беда, что чувства эти В вас остыли и засохли, Всё же в вас — воспоминанье, И за то — спасибо вам. И читатель вас не минет — Ведь и у него бывали Мысли, схожие с моими, И такие ж волны чувств. Всё, что было пережито, Оставалось в сердце следом И лежало недвижимо Темной залежью, пластом. Растревожьте ж, мои строчки, Этот сердца пласт глубокий, Пусть одно воспоминанье За собой ведет другие, Пусть читатель дни былые В мыслях вновь переживет! <1911>

«Когда я на миг закрываю…»

Когда я на миг закрываю Глаза, утомленные лампой, Когда перед ними всплывают Из тьмы сине-алые блики, — Всем сердцем тогда вспоминаю Последнее наше свиданье, Веселые алые губы, Глубокие синие очи… Как тот мотылек легкокрылый, Что вот-вот сейчас встрепенется И с мака взлетит, упорхнувши, — На этих губах трепетало И было не в силах сорваться Одно тиховейное слово… Какое? — Вы знаете сами. Но где же те алые губы? И где то волшебное слово? Не диво, мои дорогие, Что вдруг из-под век моих хмурых Покатятся слезы скупые. Тогда я прошу: прикрутите Свет лампы хотя бы немного, Он что-то глаза мои режет… <1911>

СЕРЕБРЯНЫЕ ЗМЕИ

Рогом серебряным мглится Месяц меж туч молодой. Озеро ходит, клубится, Плещется в нем водяной. Он из глубин выпускает В зыби змею за змеей; Вот они стаей всплывают, Яркой блестя чешуей. Будут всю ночь они виться, Будут хребтами блистать, Будут до света резвиться — Прыгать, сплетаться, нырять. Жарким сияя червонцем Сквозь поредевшую мглу, Пустит встающее солнце В них золотую стрелу,— Сгинет змея за змеею, Месяц уйдет молодой. Долго о них под водою Будет вздыхать водяной. <1911>

«Разгорайся, огонь мой, где мрак сильный лег…»

Разгорайся, огонь мой, где мрак сильный лег, Пусть тебя шум ветров не пугает: Гасят ветры всегда небольшой огонек, А большой — лишь сильней раздувают. Разгорайся сильнее, огонь мой, да так, — Если б замер ты вдруг, обессилев, Испугал бы людей обступивший их мрак, Пусть огней никогда б не гасили. <1911>

Д. Д. ДЕБОЛЬСКОМУ

Быть может, трудный путь житья Стал кольцевым, мой друг, И вот в краю забытом я Не раз рождался, как дитя, Пройдя весь полный круг. Быть может, я не кончу жить. И снова наяву Вновь стал бы путь со мной дружить, И всё, что мозг сумел забыть, Я вновь переживу. И может быть, в простор без дна Весь век мой круг летит, И воя то новизна одна, Что путь, мной пройденный сполна, — Иначе заблестит. И в новом мире всё пройдет Былое предо мной… Что ж: пусть мой смертный час пробьет, Пусть снова жизнь меня ведет Минувшею тропой. 1911

«Не грусти, что солнца…»

Не грусти, что солнца Свет закрыли тучи — Народится буря Из тяжелых туч. Правда, всё притихло: Волны, бор дремучий… Всё же будет буря. Бей, удар, могуч! 1911

ПОХОРОНЫ

Снежно-белая улица сонная, А на ней между пятен навоза Тут и там, потемнев от мороза, Стынет хвоя, снежком занесенная. Человека по этой вот улице Провезли в катафалке унылом; Крест несли, шел священник с кадилом, Да извозчики сзади тянулися. И вокруг оголялися головы, И крестилися люди в молчанье; Сердце ныло, теснило дыханье У друзей от раздумья тяжелого. Черный креп, дальний хор, запах ладана И покойник, лежащий безгласно, — Так таинственно всё, так ужасно, Всё так просто и так неразгаданно! 1911 (?)

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

Час поздний. Мрак весенней ночи На узких улицах лежит. А мне отрадно. Блещут очи, Во мне от счастья кровь кипит. Иду я радостный, хороший, Душа счастливая горда… А под резиновой калошей Тихонько хлюпает вода. 1911 (?)

«Я жду, грустя. Ты почему из дому…»

Я жду, грустя. Ты почему из дому Не выйдешь в зной на мой печальный зов? По мягкому асфальту городскому Оттиснули бы туфли ряд следов. И незаметный для тебя и бледный, Вокруг себя не видя ничего, Я к ним припал бы… Вот и жду я, бедный: Когда ж конец томленья моего? 1911 (?)

СОНЕТ («Замерзла ночью быстрая криница…»)

Замерзла ночью быстрая криница; Твоя пора, зима, пришла сюда! Всё замерло, движенью нет следа, И даже сверху слоем снег ложится. Но всё напрасно, там под ним струится Могучая, живучая вода. Но подожди! Настанет час, когда Сумеют волны здесь на вольный свет пробиться. Я этот символ приложил к себе, Согнувшись в злой и тягостной борьбе, Постиг родной природы говор вещий. Как — промолчу, ведь каждый здесь поэт, Рассейте ж сами легкий сумрак речи, Своей души туда пролейте свет! <1912>