Белорусские поэты (XIX - начала XX века)
вернуться

Богданович Максим Адамович
Шрифт:

ПАНУ АНТОНУ НОВИНЕ НА ПАМЯТЬ ОТ АВТОРА

День добрый, пан! Вот Вам простая надпись. Есть милая японская забава: Бросают в воду мелкие осколки Деревьев — и они становятся цветами. Всё это мне припомнилось невольно, Когда статью я Вашу о «Венке» Читал. И Вас благодарю я очень, И жму Вам руку. Ваш М. Богданович. 1914

ДВОЙНИ

Несмело я теперь ставлю Под стихами, повестями и статьями Свою подпись — Максим Богданович. Хочу — и стыжусь и боюсь, И не могу поставить Ваше имя. А мне было б радостно до боли Видеть его рядом со своим. Еще ребенком я слышал, Что есть на небе двойные звезды, Которые так близки между собой И так дружно сливают свой свет, Что нам кажутся одной звездою. Доля их — это ж наша доля. Вы, и сами того не замечая, Так много дали мне, Так наполнили собою мою жизнь, Что еще могу я сказать, Заглянув в свою душу: Что там Ваше и что мое? Вот почему я чувствую себя виноватым, Когда я ставлю под стихами иль прозой Только свою подпись — М. Богданович. Но люди пусть всё же узнают, Их прочитав, Что это им звезды двойные Светили одной звездой. 1914 (?)

«Я — незаметный, серый человек…»

Я — незаметный, серый человек. Но Вами, только Вами полна моя душа. Льются из нее стихи о Вас, Как льется весной сквозь кору чистый сок Из переполненного им серого клена. 1914 (?)

«Здесь мои покоятся чувства, когда-то живые…»

Здесь мои покоятся чувства, когда-то живые… Может, полюбите вы кладбище их навещать… Между 1909 и 1915

«Замер напев — и сама отозвалася нежно на лире…»

Замер напев — и сама отозвалася нежно на лире Звоном тишайшим струна… Может, откликнетесь вы? Между 1909 и 1915

«В жизни всё надоело, признаться…»

В жизни всё надоело, признаться, Злость из сердца ушла и печаль, Крыльям больше моим не подняться, Не умчусь я уж в синюю даль. Нудно льются, тоскливы и серы, Словно мутными волнами, дни… Ой, зачем я надежды и веры Погасил в своем сердце огни?.. Между 1909 и 1915

«Как широко в бору разлился вольный шум!..»

Как широко в бору разлился вольный шум! То он гудит в ветвях, то слышен легкий шорох,— Стихает вдруг в душе борьба неясных дум Под гул спокойный, ровный бора. Наверно, в том бору под шорох сосняка Хозяйка всех лесов заводит песню тихо. И под ее напев свободно взросшего сынка Минует дум разбитых лихо. Он может всё в бору понять и пережить: И каждый треск, и стон, и звонкий птичий клекот; Душе его родным, знакомым должен быть И гул громов, и травки шепот. Пусть уплывают дни его в безбрежный океан, — Не властна смерть над тем, кто век живет так вольно!..  В душе всплеснул огонь! Его закрыл туман… И сердцу бедному так больно! Между 1909 и 1915

«Сегодня ночью я в царстве сказки…»

Сегодня ночью я в царстве сказки: Свет сник, растаял в час ночной, И в небе из-под полумаски Глядится месяц молодой. За тучкой он как за вуалью, Что отливает серебром, — Боится, видно, он сверканья Звезд ярких в небе голубом. Там кто-то снежной взвил пыльцою, Как будто тешился, играл. А я вот песенкой простою Воспел небесный карнавал. Между 1909 и 1915

«Всплыла колония сифонофора…»

Всплыла колония сифонофора, Их, словно гроб живой, несет волна! Они срослись в колонию, она Вся из калек, не жаждущих простора. Кто ею управляет среди моря И кто берет добычу возле дна. А равновесие хранит одна, И все живут без счастья и без горя… Между 1909 и 1915

«Материнское причастие…»

Материнское причастие Принял вместе с молоком И заснул. С мольбой о счастии Люди замерли кругом. Лишь часы за тонкой стенкою Не смолкают: та-та-та… Лишь напев над колыбелькою: «Вышла кошка за кота». Между 1909 и 1915

ЛАКОМКА

Этот милый белый пальчик, Тоненький и гладкий, Всё-то в рот берет мой мальчик,— Видно, очень сладкий!.. Между 1909 и 1915

«Ой, греми, греми, труба…»

Ой, греми, греми, труба, — утром рано В поход собираться; Собирались товарищи Яна, А ему не подняться. Собирались товарищи Яна, Глубоко яму роют. В яме той при дороге Хлопца похоронят. Ой, не плачьте, дети, Не рви сердце, женка, Не рви, не томися, И за Янку, за беднягу, Богу помолися. Он нашел другую женку — Чужую сторонку. В чистом поле повенчался, Пулей обручался. 1914 или 1915