Я поднялся к себе в мансарду и, усевшись возле окна, ожидая Габи, стал смотреть в сторону её дома. В своей голове я представлял, как коснусь губами её мягких и теплых губ. Как нежно поцелую её в шею, а своими руками обхвачу за талию. Я представлял, как раздену и прижму её тело к своему телу. От этих мыслей мой орган вновь стал слегка возбуждаться в предчувствии минут грядущего сладострастия. Через несколько минут с кухни послышался голос матери. Она уже приготовила легкий завтрак и звала меня к столу вместе с капитаном Крамером. Тот, потягиваясь, вылез из-под одеяла, усевшись на край кровати, сказал мне:

— Ни одна война, Кристиан, не стоит такого приятного целомудренного сна. Я выспался за все эти годы, как никогда, и сейчас я, словно боевой слон готов к новым подвигам.

— Мать звала к завтраку, — сказал я, спускаясь на первый этаж в кухню.

Капитан оделся, по-военному, заправив кровать, тут же спустился вниз.

— Добрый день, фрау Кристина. Долго ли я спал? — бодро сказал он, улыбаясь. — Я могу помыть свое лицо, чтобы стереть с него печать сна?

— Пойдем, Питер, я покажу, где у нас умывальник, — сказал я, и вывел капитана под лестницу, где у нас в маленькой комнатке была сделана ванная и умывальник.

Там стоял эмалированный чугунный рукомойник с большим бронзовым краном, который постоянно тёк. Крамер открыл кран и, оголившись до пояса, стал с наслаждением умываться под холодной струей воды. Я тогда вспомнил, как и зимой сорок первого он фырчал и брызгался холодной водой, обливая свое украшенное шрамами тело. Он с чувством достоинства растирал его своим широким полотенцем и кряхтел от этого удовольствия. Я, вспоминая это, подал ему полотенце и капитан Крамер с огромной радостью обтерся им докрасна.

— Сейчас бы нам да в русскую баньку, а Крис!? — спросил он, надевая свой наглаженный мундир. — Вот, вот, что нам немцам надо позаимствовать у этих диких «Иванов». Если я и останусь когда-нибудь жив, то обязательно куплю себе домик в этом городе и построю около него хорошую русскую баню.

— Да, бани такой нам, конечно же, не хватает, — сказал я, думая совершенно о другом. Мне сейчас нужно было во чтобы то ни стало увидеть мою Габриэлу, и это теперь была моя основная задача.

После сытного обеда, сотворенного мамой, капитан решил прогуляться по городу и ознакомиться с нашими местными достопримечательностями. Быть его гидом мне абсолютно не хотелось, так как с минуты на минуту должна была появиться Габи, и мое сердце уже чувствовало её приближение. Я явно не мог пропустить этого долгожданного момента. Мне хотелось показать себя и свои награды, которые должны были произвести на неё завораживающее впечатление.

Я надел свои новые хромовые сапоги и натер их бархатной тряпочкой до зеркального блеска. Перепоясавшись ремнем, я развел по сторонам все складочки на своем мундире, и в таком виде вышел на улицу, в ожидании соседки. Крамер тоже вышел следом за мной и, остановившись, закурил. Он чувствовал, что я сейчас не имею никакого желания сопровождать его. Он видел, как я метаюсь, всматриваясь своими глазами вдаль улицы, по которой к дому должна была подъехать Габи.

— Я вижу, малыш, что ты кого-то ждешь? — спросил Питер, пуская клубы дыма.

— Я, господин капитан, жду свою соседку. Она должна появиться с минуты на минуту. Я не могу упустить своего шанса, чтобы затащить её в кровать! Я все годы на фронте только и мечтал об этом.

— Ладно, ладно, Кристиан, дружище, я на тебя ничуть не обижаюсь. Я вижу, что твои мозги заняты другим. Я пойду пока прогуляюсь по городу, да постараюсь найти себе подружку тоже по вкусу. Вечером я вернусь. А ты, как встретишь её, постарайся меня дождаться, пойдем вместе в ресторанчик. Побалуем себя хорошим свежим пивом, да всякими деликатесами, — сказал мне Крамер, чувствуя, что в эту минуту я хочу только одного.

— Sehr gut! (очень хорошо!) — сказал я, продолжая всматриваться вдаль.

Минут через пять после того как ушел капитан, я увидел, что по улице по направлению к своему дому на велосипеде едет Габи. Полы её пальто широко развевались по ветру. Фетровый берет темно-зеленого цвета очень выразительно смотрелся на её шикарных белокурых волосах. Я заметил, что время сделало свое дело и Габриэла, словно Золушка из сказки, стала настолько красива, что у меня в груди от её вида сперло дух. Я подошел к её калитке, когда она слезала с велосипеда и таинственно сказал:

— Габи, привет!

В ту минуту её серые глаза как-то странно заморгали и она, узнав меня, отпустила свой велосипед и тут же обняла, прижавшись всем своим телом.

— Крис! Неужели это ты!? Неужели ты вернулся с фронта здоровый и невредимый!? — спросила она, удивленно прижимая меня к своей груди со всей силы. — Мне фрау Кристина говорила, что ты жив, но мне в это было трудно поверить. Она ведь писала тебе, а я боялась. Я думала, что ты уже забыл меня и нашел себе там, на фронте красивую славянку. У нас ведь тоже работает очень много красивых девушек. Из России, из Румынии, из Франции, Бельгии, Голландии. Их наш фюрер специально собрал вместе, именно здесь в нашем городке в санатории для забавы высших офицеров.