— Цум Воль, — и каждый из нас, повторя.

Вечер пролетел в довольно теплой обстановке. Слегка подвыпившая Петра уже в полной мере целовалась с Питером, просовывая в его рот свой розовый язык. Уже через пару часов девчонки потеряли над собой контроль и, пересев на наши колени, обнимая, страстно целовали нас, просовывая руки нам в штаны. Я видел, что Питер уже сгорает от нетерпения к своей спутнице, поэтому предложил попарно уединиться. Он согласился с моим предложением, и мы вышли на улицу.

Невдалеке от этого гаштета Мюллера находился небольшой провинциальный отель, где вполне за умеренную плату можно было на ночь снять уютные номера. Вот туда, разбившись по парам, мы и направились, чтобы уединившись, провести с женщинами последнюю в этом городе ночь, а может даже и в своей солдатской жизни.

Войдя в номер, Габи с неистовым азартом подогретым алкоголем бросилась на меня. Её тело дрожало от предвкушения близости, и она сама стягивала с меня одежду. Освободившись от неё, я стоял перед Габриэлой, словно Аполлон. Мой вздувшийся член торчал, как ствол «Фердинанда» готового сделать выстрел. Габи ждать себя не заставила, а, скинув с себя одежду, прижалась ко мне, держа меня рукой за мое орудие. Она впилась в мой рот, а в это время своей грудью терлась об меня, возбуждая к соитию. Я, подхватив её на руки, поднял и бросил на кровать, жадно целуя её тело. Губы, грудь, её пупок и даже шелковистый лобок заветного треугольника стали тогда объектом моего обожания и кипящей страсти. За стеной в те минуты слышались тоже эротические вздохи и ахи, которые также возбуждали меня и Габриэлу к желанию. Капитан Крамер, по всей вероятности был опытней меня, поэтому его Петра не могла сдерживать своих эмоций и страстных чувств, которые доносились из соседнего номера.

Габи, разогретая этими эротическими стонами, словно всадник запрыгнула на меня, и сама своей рукой ввела меня в себя. После чего, прижавшись ко мне грудью, стала двигать бедрами. Её бюст раскачивалась перед моими глазами, соблазняя к страстным поцелуям и я, не выдержав, присасывался поочередно к её соскам.

— Крис, а у тебя в России есть женщина? — спросила меня Габи, не останавливая движений.

— Нет! Там фронт, там идет война, и заниматься любовью нет времени. А если еще гестапо узнает о связях со славянами, то мгновенно переведут в дисциплинарный батальон и бросят на русские мины. Фюрер запретил нам смешивать арийскую кровь с кровью диких славян, — сказал я, дергаясь навстречу Габриэле.

Все что тогда было с нами останется в моей памяти на долгие годы, но эта кипящая страсть так и не сможет разжечь огня в моем сердце до самой смерти.

Всего одни сутки, которые я провел дома, стали для меня поистине самым лучшим временем, которое даровал мне фюрер. Уже на следующий день паровоз, выпуская клубы пара, уносил нас с капитаном обратно на фронт, а на перроне оставались стоять моя мама и наши милые подружки, махающие нам вслед руками. Слезы вновь накатились на мои глаза и я, откинувшись в кресло, стал вспоминать каждую минуту проведенную, как дома, так и в постели с Габриелой.

Дорога на фронт не была затяжной и мы с капитаном уже на третьи сутки вновь вернулись в свое расположение в заснеженный сосновый бор деревни Беляево.

Наши бойцы встретили нас словно героев, устроив нам неплохую вечеринку. Только здесь на фронте можно было почувствовать локоть товарища по оружию и ощутить радость своей маленькой победы. Только здесь в условиях постоянной смертельной опасности можно было вспомнить лицо матери и своей подружки, которые ждали твоего возвращения. Порой эта непоколебимая вера вытаскивала многих солдат даже с того света.

Конец марта 43 года принес нам новые испытания. С наступлением тепла, согласно приказу командующего 4 русской армии генерал-полковника Еременко большевики закончили строительство узкоколейной железной дороги Велиж-Кресты-Торопец. Из Торопца до Крестов подходила стандартная широкая колея, по которой прибывали военные грузы и боеприпасы почти к самой линии фронта. Здесь они перегружались и уже по узкоколейной дороге следовали в сторону Велижа.

Нашему диверсионному подразделению «109 Вольф» командующим 9 армии генерал-полковником танковых войск Вальтером Моделем была поставлена задача скрытно выйти в тыл русских и силами роты произвести подрыв складов с боеприпасами в деревне Кресты и уничтожить железнодорожное полотно в направлении Кресты-Торопец с военным составом.

В то самое время вся правобережная часть района просто кишела от скопления войск большевиков, которые дислоцировались от Крестов до самого Велижа. Фактически данный участок пройти целой разведывательной ротой не представлялось возможным. Изучив боевую обстановку нашей группировки, капитан Крамер пригласил весь командирский состав роты и представил нам план боевого порядка.

— Господа офицеры и унтер-офицеры! Командующим девятой армии генералом полковником Моделем нам поставлена крайне важная задача. В составе диверсионной роты мы должны скрытно выйти в глубокий тыл противника и произвести там диверсионное мероприятие по подрыву складов артвооружения противника и полотна железной дороги Кресты-Торопец вместе с железнодорожным составом. Штабом армии разработан план мероприятий под кодовым названием «Der Molch» («Тритон»):

А) Разведроте в составе трех подрот приказано выдвинуться в район города Торопец.

В) Тремя группами в точно обозначенное время произвести подрыв трех намеченных планом объектов.

Командование группой «А» я беру на себя — это склады артвооружения в деревне Кресты. Командование группой «В» поручается лейтенанту Фриске — это подрыв железнодорожного полотна. Командование группой «С» осуществляет унтер-офицер Петерсен. Это подрыв подвижного состава на перегоне Торопец-Кресты. Я думаю, Кристиан, ты справишься с этим делом.