Северной Земли. Вчера же по календарю был первый летний день. Помню, еще

ребенком я разучивал: «Летние месяцы — июнь, июль, август». Вспоминается еще:

«Летом солнце печет, липа цветет, рожь наливает...» Но впечатления последнего дня так

же далеки от такого представления о лете, как далеки самые детские годы. Кажется,

еще ни разу не покидали мы нашей базы в более неприятную погоду, чем вчера. С утра

хмурилось небо и тянул северо-восточный ветерок. Он свежел с каждым часом. Когда

мы окончательно были готовы к выходу, повалил снег и началась настоящая метель. Мы

бы охотно воздержались от выступления в такую погоду, но боимся потерять время.

Утешая себя старой поговоркой, что из дома погоды не выберешь, пустились в путь

навстречу метели. Через час поверх меховых рубашек пришлось надеть кухлянки.

Сырой, резкий ветер насквозь пронизывал теплый мех, и мы мерзли не менее, чем

зимой. Вот тебе и «липа цветет».

Сейчас 7 часов утра. Мы снова у продовольственного склада на мысе Серпа и

Молота. За 12 часов пройдено 70 километров. Метель стихла почти на половине

перехода, но холод пробирал нас всю дорогу. Иногда показывалось, но тут же вновь

скрывалось за облаками бледное солнце, невеселое и негреющее. Только перед выходом

на Землю заметно потеплело. Чашка горячего чая окончательно изменила наше

настроение к лучшему.

На складе все в порядке. Медведей не было, а больше некому тронуть наши

запасы.

Берем собачий пеммикан, керосин и мясные консервы в дополнение к другим

припасам, захваченным с базы. В общем на каждую упряжку, включая вес саней и

человека, приходится от 330 до 360 килограммов груза. На собаку падает до 40

килограммов. Наши собаки теперь втянулись в работу и могут везти и больше, но,

учитывая трудность пути при пересечении Земли, это для них вполне достаточная

нагрузка. Конечно, этого запаса на все время нехватит, но впереди у нас есть

продовольственное депо на мысе Берга.

3 июня 1931 г.

Вчера в 23 часа покинули мыс Серпа и Молота. Продвинулись очень недалеко. Во

время выхода все небо закрывали низкие облака, но видимость была достаточной. Шли

по Земле напрямик, держа курс на вершину залива Сталина. Путь все время вел по

прибрежной террасе сравнительно небольшой высоты. На поверхности ее, под снегом,

много [268] раковин моллюсков — следы когда-то покрывавшего ее моря. Дальше, в

глубине Земли, на большей высоте, видна была вторая терраса, а за ней — горы

Сталина и Калинина, напоминающие возвышенности мыса Серпа и Молота, со

склонами, крутыми к морю и пологими к Земле.

Скоро налетел туман. В полчаса он окутал весь берег. Только иногда можно было

уловить темные точки — отдельные валуны, разбросанные по террасе. От камня к

камню медленно продвигались вперед. Наконец вынуждены были остановиться.

Съемка стала невозможной. В добавление к туману повалил густой снег, начался ветер.

Поставили палатку. Пройдено всего лишь около 11 километров. Решили

приготовить завтрак в надежде, что за это время погода улучшится. Но мы успели не

только позавтракать, но и выспаться и пообедать, а с места сдвинуться не могли. Уже 15

часов как метель с силой несется с юго-востока. Ветер треплет палатку. Снег заваливает

собак и сани. Когда же конец?

4 июня 1931 г.

В первом часу, воспользовавшись ослаблением метели, снялись с лагеря. Еще

несколько часов дул свежий восточный ветер и продолжалась поземка. Но съемке они

не мешали. К полудню ветер стих, и заголубело небо. К этому времени, беспрерывно

продвигаясь на юг, мы достигли устья речки в самом куту залива Сталина. В апреле мы

с Журавлевым начали отсюда пересечение Земли. Речка течет посредине широкой

ледниковой долины. Само русло речки представляет узкое ущелье глубиной в 30—40

метров, и лишь временами левый берег понижается и становится отлогим. Пласты

пород разрезаны руслом поперек залегания. Поэтому здесь прекрасные геологические

обнажения. Чтобы иметь возможность увидеть почти беспрерывный разрез Северной