невольно закрывались глаза. Мерный бег собак, поскрипывание снега под полозьями и

покачивание саней начинали действовать на утомляющийся организм как [134] хорошее

снотворное. Надо было делать над собой усилие, чтобы не смыкались веки.

Подстегивала мысль: «спать нельзя, надо итти вперед, как бы не налетела метель, не

сбиться бы с курса».

А выдержать курс было действительно нелегко. Приходилось часто

останавливаться и вглядываться в компас. Сани были снабжены стальными

подполозками, среди багажа лежал карабин и другие предметы, которые могли оказать

влияние на показание магнитной стрелки. Поэтому в каждом случае проверки курса

надо было отойти от саней и осветить компас. Но так как никаких ориентиров вокруг не

было, даже воздух как бы застыл, то все же в темноте мы незаметно могли свернуть с

курса и зайти неизвестно куда. Уже через 10 минут после остановки нельзя было быть

уверенным, что идешь по правильному направлению. Наконец мы нашли выход. В одну

из очередных остановок я положил компас на снег и, осветив его, заметил, что стрелка

остановилась под определенным углом к ближайшему застругу. Вот он, ориентир!

Заструги — невысокие снежные борозды, почти сплошь покрывающие с середины

зимы снежные поля. Господствующие ветры делают их строго направленными. Я

заметил угол, под которым заструги лежали к направлению нашего пути, и после

небольшой тренировки уже мог в полной темноте проверять этот угол с достаточной

точностью, чтобы выдерживать наш курс. После этого не было необходимости в частых

сверках с компасом, мы останавливались не чаще двух раз в течение часа и довольно

быстро продвигались вперед.

А темнота продолжала сгущаться. К полудню надвинулся туман. Стало так темно,

что, по меткому выражению моего спутника, отпала какая бы то ни было

необходимость в глазах. К 14 часам одометр отсчитал 27 километров, пройденных нами

после отдыха, и 72 — от дома.

Где-то очень близко лежала Северная Земля. Но где? Нам надо было найти не

только Землю, но мыс Серпа и Молота, ведь на нем наш продовольственный склад,

заложенный в октябре. Но как отыскать мыс в такой темноте? Хоть глаз коли — ничего

не видно. Уж не отклонились ли мы от курса? Судя по пройденному расстоянию, мы

должны были бы упереться в мыс Серпа и Молота. Хотя бы на минуту выглянула

луна!..

Собаки сильно устали. Они заметно сбавили ход. Искать в непроглядной тьме мыс

и склад означало только еще больше мучить их. Решили остановиться, как следует

накормить собак и дать им настоящий отдых. Надежда на то, что за это время выглянет

луна и осветит нам нашу цель, подкрепила решение. [135]

Разбили лагерь. Собаки съели заслуженную ими двойную порцию пеммикана и

быстро успокоились, свернувшись в ряд шерстяных клубков. В палатке было

сравнительно тепло, так как с наступлением облачности вообще заметно потеплело.

Термометр показывал только — 26°. Через час был готов суп, и мы поели. Что это было

— завтрак, обед или ужин — мы и сами не знали. Часы показывали 16 часов. Судя по

времени, мы обедали, но как-то думалось, что все-таки это был ужин. Так казалось

потому, что нам очень хотелось спать и мы торопились поскорее забраться в спальные

мешки.

К 23 часам мы уже свернули лагерь, увязали сани, запрягли собак и готовы были к

дальнейшему пути. Туман рассеялся, стало как будто немного светлее, но все же вокруг

не было ничего видно. Обсуждая дальнейший путь, мы уже совсем было поверили, что

уклонились от курса, и решали только вопрос о том — насколько нам надо взять вправо

или влево, чтобы попасть на мыс Серпа и Молота. В это время в облаках начали

появляться просветы. Кое-где заблестели звезды. Это вселило надежду на появление

луны. Не двигаясь с места, мы сидели на нагруженных санях и наблюдали за бегущими

облаками. Прошло полчаса, час... Собаки сначала беспокойно крутились в лямках,

потом, убедившись, что мы не собираемся двигаться с места, успокоились. Разрывы