— А въ С-нск у васъ есть родные? — спросилъ онъ.

— Нтъ. Меня хотли отправить въ С-нскую губернію, гд я окончилъ гимназію, но я просилъ послать меня сюда.

— А почему вамъ захотлось сюда? Вдь тамъ у васъ и родня, и знакомые есть, а здсь — какъ въ лсу?

— Родныхъ у меня и тамъ нтъ. Мать съ сестрами живетъ въ Ч-ской губерніи, у дяди. Знакомыхъ — тоже тамъ немного. Мн не хотлось своимъ некрасивымъ пріздомъ мозолить глаза бывшимъ учителямъ и товарищамъ, да и работу техническую тамъ трудно найти, — степь….

— Стыдно? Положеніе некрасивое? Совстно?… А кто же вамъ веллъ мшаться не въ свои дла? Учились бы, кончали науки — и съ пользою для общества и государства, и счастливо для самихъ себя провели бы жизнь… Намъ ученыхъ нужно, — мы бдны учеными!.. Такъ нтъ, мшаются не въ свои дла, собираютъ сходки, попадаютъ подъ надзоръ!.. А потомъ некрасиво, стыдно на людей смотрть, пропадаютъ даромъ силы…. Жаль, жаль!.. И вамъ оставалось только три мсяца до окончанія курса? — спросилъ полицеймейстеръ, и спросилъ съ замтнымъ сожалніемъ.

— Да, только три мсяца.

— Вы и въ Ч-скую губернію не просились, чтобы не мозолить глаза роднымъ? — спросилъ полицеймейстеръ, ласково улыбаясь.

— Да.

— Такъ, такъ. Стыдно!.. Да и каково родителямъ видть, можетъ-быть, самаго любимаго сына, да и вообще сына, присланнаго съ жандармомъ! Я самъ отецъ, — понимаю…. Стыдно, совстно!.. Ну, а что же вы будете длать у насъ? У васъ есть средства? Ваши родные могутъ помогать вамъ?

— Нтъ. У дяди есть средства, но на его счетъ живутъ мать и сестры. У меня есть около трехъ сотъ рублей. Я хотлъ попросить васъ, Филаретъ Пулліевичъ, помочь мн найти работу. Я принесъ показать вамъ мой гимназическій аттестатъ, — я съ медалью кончилъ гимназію, — и свидтельство института, въ которомъ прописано, какъ я занимался, чему учился и что исключенъ не за лность, — подавая бумаги, сказалъ Могутовъ.

Полицеймейстеръ взялъ бумаги. Онъ внимательно прочелъ гимназическій аттестатъ, въ которомъ сказано было, что Гордй Могутовъ, сынъ титулярнаго совтника, изъ дворянъ, окончилъ полный гимназическій курсъ, имя отъ роду восемнадцать лтъ, и на выпускномъ экзамен оказалъ слдующіе успхи въ наукахъ (шелъ длинный столбецъ гимназическихъ наукъ и противъ нихъ прописано было: отлично и очень хорошо). Затмъ въ аттестат говорилось, что Гордй Могутовъ, какъ лучшій по успхамъ и поведенію, награжденъ золотою медалью и можетъ безъ экзамена поступить въ университетъ. Въ свидтельств института полицеймейстеръ прочелъ, что стипендіатъ 4-го курса, Гордй Могутовъ, исключенъ на основаніи § 28 и что оный, Могутовъ, въ первыхъ трехъ курсахъ изучалъ такіе-то (перечисленіе ихъ) предметы и съ такими-то успхами (отличные и очень хорошіе), а на четвертомъ курс слушалъ такіе-то предметы (перечисленіе ихъ). Въ мастерскихъ, лабораторіи и чертежныхъ классахъ занимался отлично. Вс документы его, Могутова, выданы ему на руки, говорилось въ заключеніе институтскаго свидтельства. Эти документы полицеймейстеръ не сталъ читать, но перелистовалъ ихъ, подержалъ, свернулъ и, подавая ихъ обратно владльцу, спросилъ:

— Какую работу вы можете длать?

— Могу, составлять чертежи построекъ заводскихъ и вообще жилыхъ; могу быть техникомъ на фабрикахъ; могу давать уроки по предметамъ гимназическаго курса и могу перепиской заняться.

— Хорошо. Я постараюсь пріискать. Понавдайтесь чрезъ день, два…. или подождите до субботы, — сказалъ полицеймейстеръ и даже подумалъ сейчасъ же, гд бы найти для него подходящую работу.

— Я думалъ обратиться съ этою же просьбой къ Петру Ивановичу Кожухову. Какъ вы посовтуете, Филаретъ Пупліевичъ?

— Сходите, сходите. Это — прекраснйшій и умнйшій человкъ! Сходите.

— Извините, что обезпокоилъ васъ, — вставая, сказалъ Могутовъ.

— Вотъ что вы сдлайте. Я имю тутъ подъ городомъ имньице небольшое, хочу построить тамъ домишко. Попробуйте сдлать мн рисуночекъ дома. Если сдлаете хорошо и не дорого, я вамъ заплачу. Вы не дорого запросите? — улыбаясь спросилъ полицеймейстеръ.

— Въ Петербург за рисунокъ въ большой листъ ватманской бумаги бралъ пять рублей.

— Я пошутилъ насчетъ цны. Постарайтесь сдлать только хорошо. Составите хорошо, покажу губернскому архитектору: понравится ему — и онъ можетъ дать вамъ работу.

Могутовъ подробно началъ разспрашивать полицеймейстера о величин дома, вкус фасада, вид мстности и т. д. Полицеймейстеръ внимательно выслушивалъ вопросы и, вроятно, показались они ему толковыми, такъ какъ онъ подробно отвчалъ на нихъ и подробно развивалъ свою цль и свои вкусы. Оказалось, что ему нуженъ былъ домъ непремнно съ мезониномъ, съ террасою и балкономъ, выходящими на рку; что къ дому, прямо къ дому, долженъ примыкать амбаръ, вмщающій урожай съ десятинъ этакъ шестисотъ; что конюшни, на сорокъ лошадей, и скотный дворъ, на полтораста головъ скота, должны быть расположены напротивъ дома и недалеко; чтобы гумно и овинъ тоже были недалеко и противъ дома. Все должна быть каменное, не тсное, близко — „подъ руками“, далеко отъ огня, красиво, удобно и недорого.

— Вы не очень торопитесь, — прощаясь съ Могутовымъ, любезно говорилъ полицеймейстеръ. — Я въ этомъ году только матеріалецъ исподволь заготовлю, а строиться, коли Богъ приведетъ, разв на будущую весну начну…. Прощайте. А Петра Ивановича постите, непремнно постите. Это — умнйшій человкъ! Прощайте.

Могутовъ поблагодарилъ полицеймейстера за добрый совтъ и ушелъ.

Почти вслдъ за уходомъ Могутова къ полицеймейстеру вошелъ мужчина средняго роста, казавшійся низкимъ отъ его почти одинаковыхъ размровъ какъ въ вышину, такъ и въ ширину, съ круглымъ, опухшимъ лицомъ, щеки котораго закрывали и небольшой курносый носъ, и небольшіе, тусклые глаза. На немъ былъ синій, сборчатый у таліи, сюртукъ, высокіе сапоги и толстый шелковый платокъ, вмсто галстука; шейная золотая толстая цпочка часовъ, при ходьб хозяина, плотно лежала на туловищ, какъ потому, что была очень массивна, такъ и потому, что тихо и плавно, какъ поповка „Вицъ-адмиралъ Поповъ“, двигался, правильне плылъ, ея хозяинъ.