Лтомъ контингентъ туристовъ въ Швейцаріи состоитъ наполовину изъ англичанъ; другую половину составляютъ представители остальныхъ національностей, больше всего нмцевъ, затмъ американцевъ. Впрочемъ, американцевъ оказалось все-таки значительно меньше, чмъ должно бы быть по моимъ предположеніямъ.

Table d'h^ote въ семь съ половиной часовъ въ Швейцергоф являетъ самую причудливую смсь національностей, но, къ сожалнію, даетъ возможность наблюдать скоре костюмы, чмъ ихъ обладателей, такъ какъ большое общество разсаживается за нсколькими безконечно длинными столами и поэтому лица большей части сотрапезниковъ видны въ перспектив. Зато для завтрака накрывались небольшіе круглые столы, и тогда, если удавалось занять мсто за центральнымъ столомъ, для наблюденія открывалось столько лицъ, сколько можно только пожелать. Мы часто упражнялись въ отгадываніи національности и, вообще говоря, съ достаточнымъ успхомъ. Иногда мы пробовали даже отгадать и имя, но это было уже трудно: для этого, вроятно, требуется очень большая опытность. Мы, наконецъ, бросили свои попытки въ этомъ направленіи и перешли съ боле легкому. Какъ-то утромъ я сказалъ:

— Вотъ общество американцевъ!

Гаррисъ отвчалъ:

— Да, но изъ какого штата.

Я назвалъ одинъ штатъ, Гаррисъ назвалъ другой. Впрочемъ, мы согласились съ нимъ въ одномъ, а именно, что молодая двушка, принадлежавшая къ этому обществу, была чрезвычайно красива и одта съ большимъ вкусомъ. Мы расходились только по поводу ея возраста. Я давалъ ей 18, Гаррисъ 20. Споръ разгорался все сильне, пока, наконецъ, я сказалъ совершенно серьезно:

— Хорошо, чтобы ршить нашъ споръ, я пойду и спрошу ее.

— Конечно, это самое лучшее, — отвчалъ саркастически Гаррисъ, — Тмъ боле, что ничего другого вамъ и не надо сдлать, какъ только обратиться къ ней съ самой обыкновенной здсь фразой: «Я американецъ!» Нтъ сомннія, что она будетъ весьма рада увидть васъ.

Затмъ онъ намекнулъ, что, быть можетъ, смлость моя заговорить съ ней и не сопряжена съ особою опасностью.

— Раньше я говорилъ только такъ, не намреваясь въ дйствительности идти къ ней, — сказалъ я, — но я вижу, что вы не знаете еще, насколько я неустрашимъ. Я не побоюсь ни одной женщины. Я пойду и буду говорить съ этой молодой двушкой.

По моему мннію, предпріятіе мое было не изъ трудныхъ. Я разсчитывалъ обратиться къ ней самымъ почтительнйшимъ образомъ и просить извиненія, если ея чрезвычайное сходство съ одной моей знакомой ввело меня въ заблужденіе; и когда она отвтитъ, что имя ея совсмъ не то, которое я назову, то, вторично попросивъ извиненія, скоре ретироваться. Никакой непріятности выйти такимъ образомъ не можетъ. Я подошелъ къ ея столу, поклонился ея спутнику, затмъ обернулся къ ней и собирался уже начать свою рчь, какъ она воскликнула:

— Я такъ и знала, что не ошиблась. Я говорила Джону, что это вы! Джонъ все сомнвался, но я знаю, что я права. Я говорю, что вы должны тотчасъ же узнать меня и подойти. И я очень рада, что такъ и вышло; не особенно бы была я польщена, если бы вы ушли изъ зала, не узнавъ меня. Садитесь, садитесь, какъ это странно, именно васъ-то я и не ожидала когда-либо опять видть.

Такой оборотъ дла былъ оглушительнымъ сюрпризомъ. На мгновеніе у меня отнялась всякая способность соображенія. Тмъ не мене мы сердечно пожали другъ другу руки, и я услся. Поистин, стулъ, на который я опустился, былъ самымъ неудобнйшимъ, какіе когда-либо мн попадались. Мн казалось, что я смутно припоминаю теперь лицо двушки, но я не имлъ ни малйшаго представленія, гд я ее раньше встрчалъ и какъ ея имя. Я тотчасъ же произвелъ диверсію и началъ разговоръ о швейцарскихъ видахъ и красотахъ, чтобы отвлечь ее отъ такихъ темъ, которыя могли бы выдать меня, но, увы, она сейчасъ же перешла къ вещамъ, которыя сильне ее интересовали.

— Ахъ, что это за ночь была, когда, помните, море унесло лодки. Вы не забыли?

— О, я з_а_б_ы_л_ъ? — сказалъ я. — Конечно, нтъ! — Увы, я ничего не помнилъ. Я хотлъ бы, чтобы море унесло и руль, и мачты, и самого капитана.

— А помните, какъ перепугана была бдная Мери, какъ она кричала?

— Конечно, помню, — отвчалъ я. — О, Боже, все это прошло.

Я страстно желалъ, чтобы и эти минуты прошли поскоре; вс усилія что-либо вспомнить попрежнему были тщетны. Самое умное, что я могъ сдлать, это чистосердечно во всемъ признаться. Но посл того, какъ двушка похвалила меня за то, что я узналъ ее, я уже не могъ принудить себя къ этому; и вотъ я ршллся продолжать комедію, надясь, что какой-нибудь случай спасетъ меня, но случай не являлся и я все глубже и глубже погружался въ тину. Незнакомка между тмъ оживленно продолжала:

— Вы знаете, въ конц концовъ Георгъ вдь женился на Мери.

— Какъ, женился? Нтъ, не знаю!

— Какъ же, женился! Онъ говоритъ, что никогда не врилъ, что она хоть въ половину настолько же была виновата, какъ и ея отецъ; и я думаю, что онъ правъ. Неправда ли?

— Понятно, правъ. Дло было вполн ясно. Я всегда говорилъ это.

— Какъ, вы говорили совершенно обратное, по крайней мр, тогда лтомъ!

— О, нтъ, не лтомъ. Вы вполн правы. Я говорилъ это въ слдующую зиму.

— Отлично, когда все выяснилось, то Мери оказалась нисколько не виновата, вся вина падаетъ на ея отца или, скоре, на отца и старика Дарли вмст.

Необходимо было что-нибудь отвтить и я сказалъ:

— Я всегда считалъ Дарли чрезвычайно своенравнымъ старикомъ.

— Онъ такой и есть, но они всегда питали къ нему какую-то слабость, несмотря на вс его эксцентричности. Вы, конечно, помните, что чуть погода сдлается похолодне, то онъ сейчасъ же старается пробраться въ комнаты.

Продолжать въ прежнемъ тон я уже боялся. Очевидно, этотъ Дарли не человкъ, а животное какого-нибудь другого рода, но какого же? Вроятно, собака, но вдь, можетъ быть, и слонъ. Однако, я вспомнилъ, что хвостъ присущъ всмъ животнымъ одинаково, и поэтому рискнулъ замтить: