Все таки это предложеніе удивило молодую двушку, и если она на него такъ отвтила, то потому, что знала своего кузена гораздо больше, чмъ это было возможно въ два свиданія, съ промежуткомъ въ шесть лтъ… Она, однако, наивно извинялась за поспшное согласіе.

Въ конц письма, наскучивъ обращеніемъ „Милостивый государь“, она писала „мой милый Мишель“ троюродному брату. Затмъ она просила Мишеля придти поговорить съ ней; ей нужно было сказать ему многое… Ей хотлось, вроятно, чтобы онъ лучше ее узналъ, и вроятно также, хорошенько узнать того кузена, которому она отдавала свою жизнь.

Наконецъ, боясь показаться слишкомъ отличной отъ молодыхъ французскихъ барышень, она, чтобы закончить, искала очень корректную формулу…

Мишель смялся надъ собой, что могъ приписать такое юношеское письмо миссъ Сар. Страшная жалость, чувство трогательной заботы умиляли его, напомнивъ ему то, что онъ испытывалъ наканун, мечтая о своихъ дтяхъ и своей любви къ нимъ; и онъ досадовалъ на себя за свои отклоненiя въ сторону. Сегодняшняя встрча, невольная комедія, разыгранная имъ, еще боле усложняли положеніе.

Онъ обвинялъ себя, Клода, также Колетту, которая вроятно превратила своего брата въ паладина, чтобы представить его воображенію Сюзанны. Ахъ, какое это было бы счастье, если бы молодая двушка ограничилась вжливымъ отказомъ своему мнимому воздыхателю!

Но мысли Мишеля уклонились: миссъ Севернъ, одинокая, бдная или почти бдная, искала богатства и положенія въ свт; она ухватилась за первую встрченную случайность. Въ этомъ случа униженіе молодой двушки не могло особенно огорчить бывшаго возлюбленнаго м-ль Морель; напротивъ, оно было бы местью за него. Мишель старался даже найти удовольствіе въ этой мысли; но она была въ полномъ противорчіи съ его великодушной натурой, и онъ оставилъ ее, забывъ совершенно свою кузину, чтобы горько посмяться надъ тмъ, съ какимъ глупымъ видомъ онъ появится завтра у г-жи Бетюнъ.

Въ тотъ моментъ, когда онъ, пообдавъ, вставалъ изъ-за стола, неожиданно появился Альбертъ Даранъ, и Мишель испустилъ вздохъ облегченія. Владлецъ башни Сенъ-Сильвера ршительно усталъ отъ своихъ разговоровъ наедин съ Мишелемъ Треморомъ!

Онъ потащилъ вновь прибывшаго въ кабинетъ съ драгоцнными обоями и, жалуясь, передалъ ему странную исторію; но эффектъ отъ этого разсказа получился неожиданный. Даранъ разразился хохотомъ, онъ задыхался отъ смха.

— Это великолпно! — воскликнулъ онъ; — мы сговорились, признавъ, что неблагодарная роль „будущаго жениха“ теб плохо подходитъ и что нужно, чтобы милое дитя тебя избавило отъ скуки долгаго ухаживанія и колебаній, предшествующихъ предложенію… Не такъ ли!…

При смх своего друга Мишель закусилъ губу.

— Я, право, совсмъ не нахожусь въ шутливомъ настроеніи, — сказалъ онъ довольно холодно. — Мн скучно, тягостно отъ этой нелпой исторіи; я теб о ней говорилъ, желая получить совтъ. Такъ какъ ты можешь мн предложить лишь одн язвительныя насмшки, оставимъ это и перейдемъ къ другому. Надолго ты здсь, въ Ривайер?…

— На недлю, — возразилъ спокойно коллекціонеръ.

И онъ замолчалъ, затмъ вдругъ, начиная вновь:

— Почему ты не хочешь жениться на этой молодой двушк?

— Почему? — повторилъ Мишель, разгорячившись совсмъ на этотъ разъ. — Но, честное слово, ты сходишь съ ума! Разв я когда нибудь имлъ намреніе жениться? И если бы я его даже имлъ, разв я былъ бы настолько глупъ, чтобы жениться на молодой двушк, которую я едва знаю и которую не люблю!

— Которую ты не любишь чувствомъ Рюи Блаза или Антони, но…

— Которую я просто не люблю, — отрубилъ Мишель.

— Но, — продолжалъ Даранъ съ той же невозмутимостью, но я не вижу, чтобы было необходимо особенно страстно любить женщину, на которой женишься. Каждый день устраиваются очень разумные браки, гд любовь никого не воспламеняетъ. Это часто самые счастливые…

— Денежные браки!…

— Совсмъ нтъ. Есть мужчины, женящіеся для того, чтобы имть пріятную домашнюю жизнь и детей… Если миссъ Севернъ добрая, умная и къ тому же хорошенькая, а это такъ! и здоровая, я повторяю, я не вижу, почему бы теб на ней не жениться.

Сидя въ кресл подл шкафа, переполненнаго фарфоромъ, Мишель отбивалъ маршъ на дубовой стнк, не глядя на Дарана и длая видъ, что его не слушаетъ; внезапно онъ повернулся, смясь въ свою очередь очень горькимъ смхомъ.

— „Мишель“ или „Женатый поневол!“ Плохой водевиль Скриба. Знаешь, что я сдлаю? Я уду завтра и напишу съ Нордкапа г-ж Бетюнъ, пусть объясняется со своимъ сыномъ. Что касается тебя, ты единственный въ своемъ род! Нтъ, если есть совтъ, въ самомъ дл, котораго я не ждалъ ни отъ тебя, ни отъ кого, сознаюсь, то это именно тотъ, чтобы возложить на себя отвтственность за смшное письмо, написанное отъ моего имени плохо воспитаннымъ школьникомъ и жениться на какой нибудь молодой двушк вслдствіе первоапрльской шутки.

— Это вовсе не какая-нибудь двушка, — упрекнулъ Даранъ. — Это твоя кузина и это жена, назначаемая теб твоей сестрой. Что же касается письма этого маленькаго животнаго, Клода, оно, честное слово, должно быть не такъ плохо написано, разъ къ нему отнеслись такъ серьезно.

— Ты кажется начинаешь находить, что я долженъ чувствовать себя обязаннымъ Клоду!

— Не невозможно, мой милый, — заявилъ изобретатель эликсира Мюскогюльжъ.

— Но ты согласенъ, во всякомъ случа, что я единственный судья въ этомъ дл?