— Что такое? Гундуровъ весь поледенлъ….

— Говорятъ, охрипла, пть не можетъ; не выйдетъ боле! Понимаешь ли ты, все сумашествіе вонъ! Половину драмы и такъ ужь выкинули, а наконецъ и совсмъ доканали!

И онъ даже плюнулъ отъ избытка негодованія.

— Она сама не хочетъ? черезъ силу выговорилъ Сергй.

— Он у себя въ уборной, не выходили…. не совсмъ себя хорошо чувствуютъ, кажется, шепотомъ объяснилъ ему режиссеръ, отирая рукавомъ градомъ струившіяся со лба его капли.

— За….. занемогла?

— Не должно быть чтобы настоящимъ образомъ больны, а такъ, можетъ, разстроились какъ-нибудь. Извстно, существо нжное, цвточекъ настоящій… Я впрочемъ ничего не знаю, поспшилъ осторожно добавить закулисный дипломатъ, — а только князь Ларіонъ Васильевичъ сами приходили за кулисы въ начал этого дйствія и сказали мн что княжна охрипла, и что ея дв сцены въ четвертомъ акт придется выкинуть…

— Гамлета, Гамлета! продолжали стонать въ зал. — Гертруду, Гертруду! присоединился къ этому новый вызовъ.

— Сергй Михайлычъ, я прикажу сейчасъ занавсъ; просятъ-съ… Господа, mesdames, позвольте со сцены! засуетился опять режиссеръ, относясь къ толп актеровъ, хлынувшей тмъ временемъ изъ-за кулисъ.

— Не надо! вскликнулъ нетерпливо и озираясь Гундуровъ:- Надежда едоровна ушла, я безъ нея не выйду!

— Он тутъ, сейчасъ были… Королева, Надежда едоровна! За кулисами, должно быть, уйти далеко не успли…

Онъ кинулся за нею.

Она дйствительно, съ дрожащими отъ усталости ногами, пробиралась за кулисы, слабо улыбаясь на сочувственные ей возгласы и плески «пулярокъ», визжавшихъ и прыгавшихъ по пути ея. Въ узкомъ проход за сценой она прямо натолкнулась на Ольгу Акулину.

— Извините! учтиво промолвила Надежда едоровна.

Ольга небрежно кивнула головой въ отвтъ, и прижала къ колнамъ свою бархатную юпку чтобы дать ей пройти.

Она прошла… и остановилась.

— Простите мн, Ольга Елпидифоровна! нежданно проговорила она, низко склоняя предъ нею голову.

Ольга вспыхнула вся:

— Что это значитъ?

— Я прошу васъ простить мн, повторила та, — если вы почитаете меня въ чемъ-нибудь виноватою предъ вами.

— Къ чему вдругъ эти объясненія? фыркнула свысока барышня.

— Къ тому, Ольга Елпидифоровна, что мы, вроятно, никогда уже боле не встртимся съ вами….. на сцен — на сцен жизни, договорила Надежда едоровна такимъ разбитымъ и смиреннымъ голосомъ что наша двица уставилась на нее растерянными глазами.

«Что она, проносилось у нея въ голов:- рисуется, или въ самомъ дл?…»

— Надежда едоровна, пожалуйте, пожалуйте, публика проситъ! кричалъ, несясь къ ней со всхъ ногъ, режиссеръ:- васъ и Гамлета… Пожалуйте!..

— Нтъ, нтъ, не нужно! я не хочу… не пойду! испуганно отмахивалась она.

— Нельзя-съ, никакъ нельзя, неучтиво противъ публики, пожалуйте! настаивалъ онъ.

— Ступайте, ступайте, Надежда едоровна, васъ зовутъ, хлопаютъ ужасъ какъ: Гертруду, Гертруду! Гундуровъ безъ васъ выходить не хочетъ… Ступайте! оглушалъ ее съ другой строны крикъ налетвшихъ со всхъ сторонъ «пулярокъ»…

Къ рамп, рука-объ-руку подошли блдный какъ полотно Гамлетъ и зелено-желтая подъ своими румянами его мать…

Представленіе съ этой минуты быстро пошло къ концу. Всть что княжна боле не появится, что она настолько не хорошо себя чувствуетъ (никому, какъ предвидлъ это князь Ларіонъ, въ голову не пришло чтобъ это было съ ея стороны капризомъ), что сцены безумія Офеліи, которыми такъ восхищались наши актеры на репетиціяхъ, должны быть выкинуты, вылила какъ бы цлый ушатъ холодной воды на сценическое возбужденіе ихъ. Вс какъ бы вдругъ почувствовали что интересъ спектакля теперь изсякъ весь и что его надо поскоре кончить.

Положено было вслдствіе этого изо всего четвертаго дйствія оставить сцену возмущенія, въ которой Лаертъ, во глав народа, является требовать мести за смерть отца, и слдующее затмъ объясненіе съ королемъ. О судьб Офеліи зрители должны были узнать изъ коротенькаго сообщенія Гораціо королев въ начал акта о постигшемъ ея безуміи и изъ разказа самой королевы о ея смерти, въ конц дйствія. Такъ какъ изъ послдняго дйствія изъята была еще ране сцена на кладбищ, составляющая боле половины его, то изъ него также уцлла въ сущности лишь большая сцена поединка, съ предшествующимъ ей разговоромъ Гамлета съ Гораціо и Озрикомъ. Осталось такимъ образомъ спектакля всего на какія-нибудь сорокъ минутъ, включая сюда и перемну декораціи между актами.

Чижевскій своею статною наружностью и горячею рчью произвелъ въ своей роли Лаерта — одной изъ благодарнйшихъ для сколько-нибудь даровитаго женпремьера — надлежащее впечатлніе на зрителей и получилъ не мало апплодисментовъ. Пылкая Женни окончательно влюбилась въ него на этотъ вечеръ, и все время, глядя на его оживленное лицо и быстрые каріе глаза, особенно ярко сверкавшіе изъ-подъ надвинутаго на лобъ темносиняго берета съ обматывавшимся кругомъ большимъ блымъ перомъ, говорила себ что еслибъ онъ тутъ же посл спектакля, въ этомъ костюм, подвелъ ее къ дорожной карет, и сказалъ: «хотите сейчасъ въ Америку?» она бы крошечку прижмурилась, сказала бы «au petit bonheur!» вскочила — и похала бы съ нимъ…