— Еще неизвстно, кто изъ насъ одержитъ верхъ! воскликнула м-съ Джарли. — На словахъ-то мы вс хороши! На словахъ и я могу упечь въ тартарары или посадить въ колоду. Ей-то еще больше будетъ сраму, чмъ мн. Въ сущности все это выденнаго яйца не стоитъ.

Придя къ этому благопріятному заключенію, чему не мало способствовали односложныя философскія замчанія Джорджа, она стала утшать Нелли и просила ее, какъ объ особомъ для себя одолженіи, до конца дней своихъ смяться и только смяться, вспоминая о миссъ Монфледерсъ.

Вотъ чмъ разршился весь гнвъ м-съ Джарли. Солнце не успло скрыться за горизонтомъ, какъ она уже забыла о нанесенномъ ей оскорбленіи и вошла въ свою обычную колею. Къ сожалнію, нельзя того же сказать о Нелли. У нея были боле серьезныя причины горевать и отчаяваться, и ей не легко было успокоиться.

Въ этотъ же вечеръ ддушка ея, какъ она и предвидла, ускользнулъ изъ дому и вернулся поздно ночью. Измученная и душой, и тломъ, она не ложилась спать, поджидая его и считая минуты. Наконецъ, онъ явился убитый, безъ гроша денегъ, но боле чмъ когда либо ослпленный своей страстью.

— Дай мн денегъ, требовалъ онъ глухимъ голосомъ, прощаясь съ внучкой, — мн нужны деньги. Современемъ я ихъ возвращу теб сторицей, а пока ты должна давать мн все, что получаешь. Я прошу не для себя, а для тебя. Не забывай, Нелли, все для тебя, для одной тебя!

Что оставалось длать бдной двочк, какъ не нести ему весь свой заработокъ! Она каждую минуту боялась, чтобы ддъ не обокралъ ихъ благодтельницу, и не знала, на что ршиться. Если она его выдастъ, его примутъ за сумасшедшаго и упрячутъ куда нибудь. Если она не будетъ давать ему денегъ, онъ самъ постарается ихъ добыть. A между тмъ, снабжая его своими послдними трудовыми грошами, она только разжигала его страсть, которая могла въ конецъ его погубить. Вс эти душевныя волненія и страхъ за дда, — все равно уходилъ ли онъ изъ дома или былъ на глазахъ, — становились не подъ силу двочк, тмъ боле, что ей не съ кмъ было подлиться своимъ горемъ и опасеніями, и отзывались на ея здоровь. Краска сбжала съ ея лица, глаза потускнли, на сердце камень навалилъ. Недолго пришлось ей отдыхать: вернулись прежнія мученія, еще съ большей силой осждая ее и днемъ, и ночью.

Нтъ ничего удивительнаго, что среди такого горя, такого сердечнаго одиночества, она часто вспоминала о прелестной миссъ Эдвардсъ. Правда, она видла ее всего дв-три минуты, но достаточно было ничтожнаго проявленія симпатіи со стороны молодой двушки, чтобы Нелли казалось, будто она многіе годы пользуется ея расположеніемъ. Она мечтала о томъ, какъ хорошо ей жилось бы, если бы у нея былъ такой другъ, какъ миссъ Эдвардсъ, которому она могла бы открыть свою душу, какъ она была бы счастлива, если бы, по крайней мр, могла слышать ея голосъ; но затмъ ее брало сомнніе: приняла ли бы та ея дружбу? и ей хотлось быть лучше не такой бдной, ничтожной двочкой, какой она себя считала, она чувствовала, что между ними непроходимая пропасть, и мечты ея разлетались въ прахъ.

Наступили каникулы. Занятія въ школахъ прекратились. Большинство учащихся разъзжались по домамъ. Сама содержательница пансіона, миссъ Монфледерсъ, если врить слухамъ, наслаждалась въ Лондон всми удовольствіями и пожирала сердца ловеласовъ среднихъ лтъ, но о миссъ Эдвардсъ никто ничего не говорилъ, никто не зналъ, осталась ли она въ пансіон или тоже ухала, если только ей было куда хать. Какъ-то разъ вечеромъ, когда Нелли, возвращаясь съ своей уединенной прогулки, проходила мимо гостинницы, у подъзда остановился дилижансъ, и она видла, какъ маленькая двочка, спустившаяся, съ помощью кондуктора, съ имперіала, бросилась въ объятія поджидавшей ея прізда миссъ Эдвардсъ. Это была, какъ потомъ говорили въ город, ея маленькая сестра, которую она не видла въ продолженіе пяти лтъ. Двушка во всемъ себ отказывала, чтобы сколотить деньжонокъ и выписать сестренку къ себ на праздникъ. Эта радостная встрча двухъ сестеръ несказанно взволновала Нелли. Он отошли немного въ сторону, такъ какъ толпа, по обыкновенію, обступила карету, и, обнявшись, рыдали отъ радости. Стоило только взглянуть на ихъ взволнованныя лица, на ихъ простенькія платьица, на маленькую двочку, пріхавшую издалека безъ провожатаго, чтобы понять грустную исторію этихъ дтей.

Когда он немного успокоились, он взялись за руки и, прижимаясь другъ къ другу, пошли по улиц.

— Да ты мн скажи по правд, совершенно ли ты счастлива, спрашивала двочка старшую сестру, когда он проходили мимо Нелли.

— Теперь я совершенно счастлива, отвчала та.

— A вообще, всегда? допрашивала малютка. Зачмъ же ты отворачиваешь голову?..

Нелли пошла за ними. Он остановились у какого-то плохенькаго домика. Здсь, у старой няньки, миссъ Эдвардсъ наняла комнатку для сестры.

— Я буду приходить къ теб рано утромъ, и мы весь день будемъ проводить вмст, говорила старшая сестра.

— A почему же ты не можешь оставаться со мной на ночь, разв они за это разсердятся на тебя? спрашивала меньшая.

Отчего въ эту ночь, когда плакали об сестры, и Нелли проливала слезы? Она радовалась ихъ радости и печалилась при мысли, что имъ скоро придется опять разстаться. Мы уврены, что симпатія ея къ этимъ двумъ двочкамъ вовсе не была вызвана эгоистическимъ, хотя и безсознательнымъ сопоставленіемъ ихъ печальной судьбы съ ея собственной горькой долей, и благодаримъ Бога, даровавшаго человку дивную, божественную способность отршаться, при какихъ бы обстоятельствахъ онъ ни былъ, отъ своего я и отзываться всмъ сердцемъ на чужое горе и чужую радость.

Нелли не отставала отъ двухъ сестеръ: когда он выходили гулять — утромъ ли, вечеромъ ли — она всюду слдовала въ нкоторомъ разстояніи за ними. Ей очень хотлось подойти къ нимъ и поблагодарить миссъ Эдвардсъ за ея участіе, но она не ршалась безпокоить ихъ. Сестры большею частью гуляли вечеромъ по берегу рки. И Нелли невидимкой шла за ними. Он останавливались, и она замедляла шагъ, он садились на траву, и она также садилась; он шли дальше, и она вставала съ мста и шла за ними, и хотя двочки не видли ея и даже не подозрвали ея существованія, она находила неизъяснимую прелесть въ этомъ близкомъ сосдств съ ними. Ей мнилось, будто она подружилась съ ними, он уже повряютъ другъ другу свои печали, утшаютъ другъ друга, и эта дтская фантазія успокаивала ее: ей становилось легче на душ.