— Я очень хорошо знаю, что это продлки миссъ Эдвардсъ; никто, кром миссъ Эдвардсъ, на это неспособенъ, провозгласила она съ видомъ оракула.

Устами начальницы говорила сама воспитанница: вс присутствующія подтвердили виновность миссъ Эдвардсъ и даже сама миссъ Эдвардсъ не отрицала своей вины.

— Надо, право, удивляться, миссъ Эдвардсъ, вашему пристрастію къ низшимъ классамъ, сказала содержательница пансіона и опустила зонтикъ, чтобы хорошенько разглядть преступницу:- или, врне, тому, что, не смотря на вс мои старанія, я никакъ не могу заставить васъ забыть ту среду, въ которой вы, къ несчастію, родились и къ которой продолжаете выказывать необыкновенную симпатію. Стыдно, сударыня, быть такой вульгарной!

— Право же, м'мъ, я не имла дурного намренія; это у меня нечаянно вырвалось… невольное побужденіе… оправдывалась воспитанница. Голосъ у нея былъ нжный, пріятный.

— Невольное побужденіе, съ негодованіемъ повторила начальница, — она еще станетъ мн говорить о побужденіяхъ! — тутъ об учительницы, въ знакъ своего полнаго согласія съ мнніемъ начальницы, кивнули головой. — Я просто измучена, — учительницы тоже изумились. — Я думаю, эти-то побужденія и заставляютъ васъ брать сторону всего низкаго, ничтожнаго, попадающагося на вашемъ пути — учительницы опять мысленно согласились съ ней. — Но я должна предупредить васъ, миссъ Эдвардсъ, продолжала начальница, принимая все боле и боле строгій тонъ, — что вамъ не позволятъ, — хотя бы только изъ приличія и ради примра другимъ воспитанницамъ — вамъ не позволять такъ грубо издваться надъ тми, кто почище васъ. Если вы не обладаете чувствомъ собственнаго достоинства, которое подсказало бы вамъ, какъ надо вести себя относительно простой двочки, показывающей публик восковыя фигуры, то другія воспитанницы, родившіяся въ иной сфер, не лишены этого чувства. Слдовательно, или вы должны будете съ большимъ уваженіемъ относиться къ этимъ молодымъ барышнямъ, или же я васъ исключу изъ заведенія.

Провинившаяся воспитанница, бдная сиротка, жила, училась и другихъ учила въ пансіон даромъ; поэтому вс въ дом считали своимъ долгомъ ее оскорблять, вс смотрли на нее, какъ на самое ничтожное существо въ мір. Даже горничныя считали себя выше нея: съ ними все-таки обращались лучше, чмъ съ ней, и съ большимъ, сравнительно, уваженіемъ, не говоря уже о томъ, что он пользовались свободой, могли иногда уходить изъ дома. Учительницы задирали передъ ней носъ, гордясь тмъ, что, когда он ходили въ школу, за нихъ платили, а теперь имъ платятъ. Воспитанницы не сходились съ своей товаркой, потому что къ ней не прізжали въ карет богатые родственники, которыхъ начальница принимала съ низкими поклонами и не знала, куда усадить и какъ угостить; за ней не присылали на праздники ливрейнаго лакея, ей нечего было разсказывать о родительскомъ дом, нечмъ было похвастать. Но за что начальница такъ ненавидла и преслдовала ее? Мы постараемся разъяснить эту загадку.

Дло въ томъ, что лучшимъ украшеніемъ школы, такъ сказать, ея перломъ, считалась дочь нкоего баронета, настоящаго баронета. Эта барышня, вопреки всмъ законамъ природы, была нехороша собой и лишена всякихъ способностей, тогда какъ сиротка была очень хорошенькая, стройная и чрезвычайно талантливая двушка. Эта несправедливость можетъ показаться невроятнымъ, но она существовала на самомъ дл. И вотъ миссъ Эдвардсъ, внесшая лишь ничтожную сумму при поступленіи въ пансіонъ — каковая сумма была давнымъ-давно истрачена — ежедневно во всемъ заслоняла собой дочь богатаго баронета, не смотря на то, что эта аристократка училась всмъ обязательнымъ и необязательнымъ предметамъ — врне, ей старались ихъ вдолбить — и платила за свое содержаніе вдвое больше, чмъ остальныя воспитанницы. Стало быть, она ни во что не ставила честь и репутацію заведенія! Вотъ почему начальница и не взлюбила бдную миссъ Эдвардсъ, которая была въ полной зависимости отъ нея, и не пропускала случая уколоть ее, какъ мы только что видли.

— Миссъ Эдвардсъ, вы сегодня не пойдете гулять вмст съ другими воспитанницами. Отправляйтесь сейчасъ въ вашу комнату и не смйте безъ позволенія выходить оттуда, строго приказала начальница.

Бдная двочка поспшила исполнить приказаніе, но пронзительный крикъ миссъ Монфледерсъ заставилъ ее вернуться.

— Она смла уйти, не сдлавъ мн поклона, прошла мимо, какъ будто меня здсь и не было! кричала та, закатывая глаза къ небу.

Двушка подошла и сдлала реверансъ. Нелли видла, съ какимъ трогательнымъ протестомъ противъ такой несправедливости миссъ Эдвардсъ подняла свои темные глава на начальницу, но та только покачала головой, и тяжелыя ворота закрылись для молодой двушки, у которой сердце разрывалось отъ горя и обиды.

— A ты, дрянная двчонка, обратилась она къ Нелли, — скажи своей хозяйк, что если она еще разъ осмлится прислать мн свои афиши, я буду жаловаться въ полицію и добьюсь, что ее посадятъ въ колоду, отстегаютъ плетью или заставятъ придти просить у меня прощенія въ одной сорочк, а теб, голубушка, не миновать исправительнаго дома, если ты только сунешься сюда. Ну, двицы, идемте гулять.

Воспитанницы выстроились попарно, и процессія длинной вереницей двинулась впередъ. У всхъ барышень, какъ мы уже сказали, были въ рукахъ зонтики и раскрытыя книжки. Миссъ Монфледерсъ подозвала къ себ дочь баронета, чтобы та своимъ присутствіемъ успокоила ея взволнованныя чувства, а учительницы, ненавидвшія другъ друга — теперь уже он смотрли на начальницу не съ улыбкой, а лишь съ выраженіемъ участія — должны были идти сзади, рядышкомъ и, разумется, во время этой вынужденной совмстной прогулки ихъ взаимная антипатія еще боле обострилась.

Я не берусь описать гнвъ, овладвшій м-съ Джарли, когда Нелли разсказала ей объ угрозахъ содержательницы пансіона. Слыханное ли дло, чтобы ее, единственную въ своемъ род м-съ Джарли, любимицу высокопоставленной публики, выставили на позоръ передъ толпой, на посмяніе уличнымъ мальчишкамъ, стегали бы плетью, чтобы съ нея сняли ея великолпный чецецъ, которому сама лордъ-мэрша могла бы позавидовать, и надли бы на нее блую рубашку! И эта дерзкая миссъ Монфледерсъ осмлилась хотя бы только представить въ своемъ воображеніи такую унизительную картину!

— Мн кажется, что я способна потерять вру въ Бога! воскликнула она въ порыв гнва, чувствуя, что не въ силахъ отмстить врагу.

Но вмсто того, чтобы предаваться грховному унынію, она достала соблазнительную фляжку, велла разставить стаканы на своемъ любимомъ барабан, собрала вокругъ себя всхъ своихъ врныхъ домочадцевъ и, опустившись въ кресла, нсколько разъ, слово-въ-слово, передала имъ все то, что слышала отъ Нелли. Исполнивъ эту печальную обязанность, она, съ отчаяніемъ въ голос, попросила ихъ выпить, и съ ней сдлалось что-то въ род истерическаго припадка: она и смялась, и плакала, и подносила къ губамъ стаканъ съ жизненнымъ эликсиромъ; опять смялась, плакала и отпивала изъ стакана, пока нервы ея мало-по-малу не успокоились и она ужъ больше не плакала и не сердилась, а только смялась надъ «глупой миссъ Монфледерсъ», ставшей теперь всеобщимъ посмшищемъ.