— «Когда твой обожатель повдалъ теб лишь свое имя», цитировалъ онъ какіе-то стихи.

— Что вы тамъ говорите?

«— „Лишь свое имя“, повторилъ Дикъ;- повдалъ теб лишь свое имя» на всякій случай; могутъ быть письма, посылки.

— Я никогда не получаю ни того, ни другого.

— Или кто нибудь придетъ въ гости?

— Ко мн никто никогда не приходитъ.

— Ну, такъ я умываю руки. Не пеняйте на меня, если черезъ это выйдетъ какое нибудь недоразумніе.

Дикъ все еще медлилъ уходить.

— Не осуждайте пвца…

— Я никого не осуждаю, перебилъ его жилецъ такимъ сердитымъ тономъ, что Дикъ мигомъ очутился на лстниц и тотъ замкнулъ за нимъ дверь.

Братецъ и сестрица все время торчали за дверью. Не вылети Дикъ, какъ бомба, изъ комнаты, ихъ бы не оторвать отъ замочной скважины. Они ровно ничего не слышали, потому что безпрестанно спорили, кому смотрть въ дырочку, и изъ-за первенства немилосердно толкали и щипали другъ друга. Можно-жъ себ представить, съ какимъ любопытствомъ они полетли въ контору слушать донесеніе Дика.

Дикъ передалъ имъ порученіе жильца съ замчательной точностью, но затмъ увлекся, и его разсказъ о волшебномъ сундук принялъ поэтическій и даже, можно сказать, фантастическій характеръ, не вполн соотвтствовавшій истин. Такъ, между прочимъ, онъ неоднократно уврялъ и готовъ былъ клятвой подтвердить свои увренія, что въ этомъ сувдук хранится всевозможная провизія и разнообразнйшія вина, и что онъ, съ помощью какого-то часового механизма, самъ собой изготовляетъ всякое кушанье, требуемое въ данную минуту. На его, молъ, глазахъ кусокъ филейной части, въ 6 фунтовъ всомъ, изжарился на этой машинк въ 2 1/2 минуты и жаркое вышло отличное — онъ его пробовалъ. По его словамъ, стоило жильцу мигнуть глазомъ, и вода начинала кипть и пузыриться. На основаніи всего видннаго, онъ пришелъ къ заключенію, что этотъ господинъ или колдунъ, или замчательный химикъ, а, можетъ бытъ, и то, и другое вмст, и что пребываніе его въ дом Брасса прославитъ имя хозяина и прибавитъ особенно интересную страничку къ исторіи Бевисъ-Маркса. Объ одномъ только Дикъ не счелъ нужнымъ обмолвиться ни однимъ словомъ: о скромномъ угощеніи ромомъ, который оказался до того превосходнымъ, что вызвалъ въ организм Дика нкую лихорадку, потребовавшую новыхъ пріемовъ этого цлебнаго напитка, готоваго къ услугамъ каждаго въ сосднемъ кабак, гд Дикъ и провелъ весь остальной вечеръ.

Прошло нсколько недль со времени водворенія новаго жильца въ дом Брасса, а тотъ по-прежнему не хотлъ имть никакихъ сношеній съ братцомъ или сестрицей и передавалъ имъ все, что было нужно, черезъ Дика. Жилецъ оказался на диво: аккуратно вносилъ впередъ плату за квартиру, никого не безпокоилъ, не шумлъ, рано ложился спать. Какъ было имъ не дорожить! Хозяева вообразили, что Дикъ иметъ большое вліяніе на таинственнаго незнакомца, къ которому никто, кром него, не смлъ близко подойти, и Дикъ выросъ въ ихъ глазахъ и незамтно пріобрлъ значеніе въ семь.

Сказать по правд, жилецъ не очень-то. охотно допускалъ къ себ и Дика, и его держалъ въ почтительномъ разстояніи, ограничиваясь при свиданіи съ нимъ нсколькими неизбжными фразами. A Дикъ, посл каждаго подобнаго визита, старался уврить Брасса и его сестрицу, что жилецъ ему другъ и пріятель, и не разъ цитировалъ его фразы, будто бы обращенныя къ нему, Дику, въ род слдующихъ: «знаю, братъ, что на тебя можно положиться», или «не скрою, Сунвеллеръ, что я тебя очень, очень уважаю, считаю тебя своимъ другомъ и увренъ, что ты никогда мн не измнишь», и тому подобное, и т слпо врили его розсказнямъ.

Было еще одно обстоятельство, совсмъ особаго рода, вслдствіе котораго положеніе Дика въ дом адвоката съ каждымъ днемъ становилось пріятне и пріятне. Дло въ томъ, что онъ очень пришелся по вкусу миссъ Сэлли. Да не подумаетъ, однако, читатель, что я собираюсь разсказать ему ради потхи — я знаю, что онъ любитъ посмяться надъ слабостью женскаго сердца — исторію любви, яко бы внезапно блеснувшей на горизонт миссъ Сэлли. Если эта милйшая двица и была создана для того, чтобы вселять любовь, то отнюдь не для того, чтобы испытывать на себ ея чары. Уцпившись съ юныхъ лтъ за подолъ емиды, она уже больше не выпускала его изъ рукъ и такимъ образомъ росла и развивалась подъ покровительствомъ этой богини. Въ ней чуть не съ пеленокъ проявлялось стремленіе къ судебной дятельности: она съ большимъ талантомъ копировала въ играхъ знакомаго ей пристава, подражала его походк и манерамъ, и такъ характерно трепала по плечу своихъ товарищей и уводила ихъ въ долговое отдленіе, или описывала за долги имущество своихъ куколъ, длая инвентарь столамъ и стульямъ, что присутствующіе приходили въ умиленіе. Эти невинныя забавы служили утхой ея старику-отцу, прозванному пріятелями за необыкновенную прозорливость «старой лисицей». На склон лтъ старикъ скорблъ лишь о томъ, что дочь его не можетъ получить мста стряпчаго, такъ соотвтствовавшаго ея природнымъ наклонностямъ. Заботясь о ея будущемъ, онъ, передъ смертію, торжественно поручилъ ее своему сыну, Самсону, рекомендуя ее какъ неоцненнаго помощника, и съ тхъ поръ миссъ Сэлли была главной опорой и союзницей брата во всхъ его длахъ.

Съ дтства отдавшись одному спеціальному занятію она, конечно, не могла узнать всесторонне жизнь, знакомясь съ людьми лишь въ ихъ столкновеніяхъ съ законами, и не могла интересоваться искусствами и изящными работами, въ которыхъ вообще такъ отличаются женщины. Ея таланты были чисто мужскіе и не выходили изъ предловъ изворотливости и умнья вести судебныя дла. Законъ, такъ сказать, ограждалъ ея невдніе. И если такимъ образомъ въ высокихъ умственныхъ и нравственныхъ качествахъ миссъ Сэлли замчался какой нибудь проблъ, вся отвтственность должна падать на вскормившій и взростившій ее законъ, точно такъ же, какъ она падаетъ на родителей и воспитателей, благодаря плохому присмотру которыхъ у дтей развиваются нкоторые физическіе недостатки: искривленіе ногъ и т. п.

При такихъ-то условіяхъ судьб угодно было столкнуть миссъ Сэлли съ Дикомъ Сунвеллеръ. На нее пахнуло какой-то свжестью, чмъ-то новымъ, дотол неизвданнымъ. Своей неизмнной веселостью, своими забавными выходками Дикъ оживлялъ мрачную контору. Въ отсутствіе Брасса онъ все время выкидывалъ фокусы: заклиналъ чернильницы и коробки съ облатками, балансировалъ стулъ на собственномъ подбородк или перочинный ножичекъ на носу, подбрасывалъ и на-лету ловилъ одной рукой три апельсина сразу, и такъ дале, стараясь разогнать скуку въ своемъ невольномъ заключеніи, и это такъ забавляло миссъ Сэлли, его свтскіе таланты производили на нее такое чарующее впечатлніе, что она сама часто просила его отдохнуть отъ занятій и не стсняться ея присутствіемъ. И надо отдать ему справедливость, Дикъ широко пользовался ея снисходительностью. Между ними завязалась дружба, и онъ мало-по-малу привыкъ смотрть на нее, какъ на собрата, на мужчину, не скрывалъ отъ нея, когда ходилъ въ сосднюю лавочку или въ Нью-Маркетъ за жаренымъ картофелемъ, фруктами, инбирнымъ пивомъ и даже просто-напросто за водкой, которую миссъ Брассъ безъ всякой церемоніи тянула вмст съ нимъ.