Шрифт:
«Писатель, по определению, не может быть слугою тех, кто делает историю – напротив, он на службе у тех, кто ее претерпевает».
Как писатель исторический Ю. В. отдал дань тем, кто делал историю, и написал «Отблеск костра», но в «Нетерпении» и во всем, что писал он далее, служил тем, кто претерпевал историю. Поэтому совершенно невозможно представить его на Васильевском спуске или, скажем, в президиуме съезда.
1973
Казалось бы, после такого огромного труда, как «Нетерпение», можно и расслабиться. Но Ю. В. чувствовал себя на перепутье. В «Политиздате» ждали романа о Германе Лопатине, [200] в столе лежала рукопись «Исчезновения», в рабочих тетрадях скопились все необходимые материалы для романа об Азефе. И еще томила, как он любил говорить, «одна идейка». Написать о человеке, вытесненном из жизни, о своем любимом – «лишнем» человеке.
200
Г. А. Лопатин (1845–1918) – один из организаторов партии «Народная воля».
Вот некоторые записи из дневника того времени.
Задача писателя – рассказать еще и о том, что ВНЕ книги.
Читатель должен пытаться понять не только то, о чем рассказывает книга, но и то, что она ХОЧЕТ высказать.
Еще в XIV веке инквизиция считала инакомыслящих уголовниками.
Борьба с инакомыслием на самом деле имеет целью заставить инакомыслящих оставаться таковыми. Не пускать их в общество.
Для будущей повести «Другая жизнь» Ю. В. стал потихоньку собирать нужные книги и журналы. На столе появились экземпляры журнала «Спиритуалист», книга Ури Геллера о парапсихологии, труды известного антрополога и парапсихолога Маргарет Мид, вырезки из «Недели» со статьями о «странном мире», статья Майн Пайнс из «Нью-Йорк мэгэзин» «Тайны мозга», воспоминания Вольфа Мессинга и множество статей самых разных авторов (А. Китайгородский, Л. Сухаревский, Милбурн Кристофер). А поверх всего – потрепанные брошюры Блаватской и некоей Капканщиковой.
И тут пришло письмо от сына знаменитого Филиппа Кузьмича Миронова [201] и всколыхнуло давние мечты написать о гражданской войне на Дону, о расказачивании.
Уважаемый Юрий Валентинович!
Примите искренний привет и большое уважение от земляка – казака станицы Усть-Медведицкой бывшей Донской области. Я давно собирался Вам написать, но не знал Вашего адреса в Москве. Вчера я получил письмо от одного знакомого из Ленинграда, который сообщил мне о том, что в журнале «Вопросы литературы» № 1 за 1974 год напечатано Ваше выступление на совещании, посвященном историческому и историко-революционному роману.
Он привел и Ваше высказывание на этом совещании о Миронове, о моем бедном отце, за оскорбленную честь и достоинство которого я вместе с бывшими «мироновцами» сражаюсь с 1958 года и по сей день. И все еще не сказана историческая правда о Миронове, так же как не сказана она и о Валентине и Евгении Трифоновых!
Вот за Ваши добрые и честные слова о Миронове, за Ваше мужество их сказать, вопреки новопреставленному негодяю и клеветнику, примите же от меня, сына Миронова, мою глубокую сердечную благодарность и мой низкий поклон. Я читал Ваш «Отблеск костра» – прекрасно написано.
Здесь Вы также очень хорошо написали о Миронове, хотя «Я, Мишь, всех давишь», – Семен Буденный тогда еще здравствовал. Ему не понравились Ваши характеристики Миронова так же, как не понравилась и книга Душенькина «Вторая Конная» и многие другие статьи и книги, где говорится хотя какая-либо правда о Миронове.
Дождусь ли я того времени, когда подлинная архивная правда о Миронове будет сказана народу? Юрий Валентинович, а почему бы Вам не написать повесть или роман о Миронове? Думается, что по обилию, богатству и яркости материала из-под Вашего пера вышла бы вещь, способная потягаться с «Тихим Доном», да она и касалась бы Тихого Дона. Желаю Вам доброго здоровья, благополучия и творческих успехов.
С уважением – А. Миронов
27 февраля 1974 года.
201
Ф. К. Миронов – герой Гражданской войны. Командующий конным корпусом. Личность выдающаяся и трагическая. Один из прототипов героя романа «Старик» – Мигулина.
Выяснилось, что, работая над «Нетерпением», Юра переживал счастливую пору. Ведь это такое наслаждение сидеть в архивах, читать книги, рассказывающие о людях небывалых.
Ю. В. так слился душой с героями «Народной воли», что даже на Ф. М. Достоевского начал огрызаться в дневнике, перечитывая «Бесов» и «Дневник писателя».
Приведу некоторые выписки Ю. В. из Достоевского, вызвавшие протест.
«И вот славянофилы и западники вдруг сходятся в одной и той же мысли, что теперь нужно всего ожидать от народа, что он встал, идет и что он... скажет последнее слово».
«Народу ли за нами, или нам за народом?» – вот, что теперь все говорят. Мы должны преклониться перед народом и ждать от него всего, и мысли, и образа: преклониться перед правдой народной...»
Достоевский: «Народ темен и невежествен».
К. Аксаков: «Народ образован и просвещен».
И ТО И ДРУГОЕ! (выделено Ю. В.)
«Наша нищая, неурядная земля, кроме высшего слоя своего, вся сплошь, как один человек».
Духовное единение, какого в Европе нет.
Все 80 миллионов – едины! (Ю. В.)
«Татьяна отказала Онегину, ибо не желала делать НЕСЧАСТНЫМ МУЖА».
Где это?! (Ю. В.)
Из писем Ф. М. Достоевского Майкову.
О Верховенском (Грановском). [202]
«Но при чем же Грановский в этой истории? Он для встречи двух поколений все одних и тех же западников, чистых и нигилистов...»
Дальнейшее показало, что корень зла – русский, из недр России!
По убеждению Достоевского:
– свойственные либералам 40-ых годов отказ от национальной самобытности, стремление «пойти на выучку» к Западу послужили как бы преддверием «нигилизма» вообще и «нечаевщины» в частности.
А как же исконное русское – бунты. Пугачевщина, Разинщина?
Достоевский не объясняет причин появления революционного брожения в России!
Недовольство реформами...
Н. Бердяев о Ставрогине.
«Н. Ставрогин – родоначальник многого... и русское декадентство зародилось в Ставрогине».
И много чего другого!
Генералы Гражданской войны – все эти Саблины, Муравьевы, Раскольниковы, Антоновы-Овсеенки...
Бездеятельность героев Достоевского.
Идея «съедает» человека только в условиях бездеятельности.
Все романы Достоевского пронизаны идеей денег. Деньги – все. Для Желябова – ничто!
Piccolo bestia [203]
Тарантул – во Флоренции, в гостинице.
Этот тарантул – маленький, мохнатый – виной тому Биконсфилд. [204] Забежал в Европу. Называет его не иначе, как «этот Израиль».
Страшная ненависть к нему!
И при этом – рассказ о двух повешенных турками священниках. А где ненависть к русским «вешателям»?
Биконсфилд говорит, что все эти добровольцы в Сербии – социалисты и коммунарии...
Достоевский с этим спорит.
Но – Клеменц, Баранников, Жебунов и пр.? [205]
«Халаты и мыло» – о взятии Казани, и о том, как прекрасно будет организована новая русская власть в Константинополе.
Презрение к мусульманам.
1877 год
202
Т. Н. Грановский (1813–1855). Историк, общественный деятель. Послужил прототипом одного из героев романа Ф. М. Достоевского «Бесы».
203
Маленькая бестия (ит.).
204
Биконсфилд (Дизраэли) – премьер-министр Великобритании в 1868 и 1874–1880 гг.
205
Участники «Народной воли».
«Три силы Европы – Католицизм, Протестантизм (Германец) и Славянство. Главная сила России – всецельность и духовная нераздельность миллионов народа нашего с монархом».
Рабство он называет единением! (Ю. В.)
По поводу мученической смерти унтер-офицера Фомы Данилова, Туркестанского батальона – не пожелавшего по велению хана принять ислам, Достоевский утверждает, что «мы бы это не сделали!» – то есть интеллигенция.
«Знаете, господа, надо ставить дело прямо: я прямо полагаю, что нам вовсе и нечему учить такой народ».
«Всякий великий народ верит и должен верить, если только хочет быть долго жив, что в нем-то, и только в нем одном, и заключается спасение мира».
«Меттернихи и Дон-Кихоты».
Утверждает, что Россия никогда не имела своих Меттернихов и Биконсфилдов.
«Наши Меттернихи всегда оказывались Дон-Кихотами».
Всяческое оправдание наших военных неудач. (Например, при осаде Плевны.)
Русское деликатничанье и европеизм. То есть – низкопоклонство.
Англичанин (член Парламента, корреспондент «Таймс») вел себя странно: вставал из-за стола в присутствии Великого Князя, сидел – когда все стояли... Попросил знакомого русского офицера помочь ему надеть пальто. «Тот удивился, пожал плечами, но – помог!»
Это есть – деликатничанье!
А нужно было – считает Достоевский – пожать плечами и отойти.
Рабье нутро Достоевского!
Англичанин – демократичен, прост, естественен.
Русский – полон тщеславия и комплексов старинного «местничества».
Вообще с Ф. М. Достоевским Ю. В. вел нескончаемый диалог. Пытался преодолеть его и... не смог. Иначе говоря, «пальто все-таки подал». Но это – отдельный разговор.
В 1973 году «Нетерпение» начал печатать «Новый мир». В жизни Ю. В. наступила пауза, и в эту паузу-брешь просыпалась шелуха повседневности. Семейные неурядицы, проблемы близких. Проблемы необходимо было решать. Иногда для этого приходилось обращаться с просьбами к неприятным людям или идти на телефонную станцию и дарить свою книгу начальнику.
Помню, пришел к нам старенький Игорь Ильинский. Пришел за экземпляром «Дома на набережной».
– Наверняка дети старика погнали, – сказал Юра, закрыв за Ильинским дверь.
Знал, как это бывает.
Публикация «Нетерпения» стала событием. Прошло несколько обсуждений, пришли одобрительные отзывы и от людей, чье мнение значило много (Н. Троицкий, [206] Ю. Давыдов, И. Врачев [207] ) и просто от читателей (писем тоже важных, но по другим причинам).
206
Н. Троицкий – историк.
207
И. Врачев – старый член партии, знавший еще отца Ю. В.
16. VI.73
Дорогой Юрий Валентинович!
Хочется сказать Вам несколько слов по поводу прочитанного (уже в книге) «Нетерпение». Первое слово, конечно, – спасибо. Чем дальше, тем звучнее была струна большой литературы, постепенно сходила на нет всякая серийная обязательность, информативность, хроникальное многолюдство, затруднявшее в первых главах. Книга трагическая, – вот к какому ощущению, раньше, чем к выводу, – приходишь в конце. Горло сжимает судьба уже не России, а просто замученных одиночеством людей, – когда они лежат в постели, в полутьме за несколько дней до конца, сознавая этот конец и его неотвратимость. История их победы на Екатерининском канале, облава, спокойствие усталого сна, новый подвиг воли, суд – рука коснулась руки, счастье – сели рядом... Все это отлично, большая литература. И в конце Вы не позволили себе никакого послабления в смысле мажора и освещения обратным светом исторической иллюминации (спасает «Клио» – хорошая выдумка, где обнаружен великий такт и мера).
Одна эта книга уже оправдала всю серию. Вот так!
А для Вас, видимо, это компенсация за сдержанность «Отблеска костра», – ведь там тоже была заключена прорва жизни, ее трагического счастья.
Для меня Вы – по большому счету восходящий писатель. Такое ощущение было во мне от В. С. Гроссмана, от одновременности его существования в литературе. И он и Вы хорошо проникаете в природу счастья – оно скорее напоминает у Вас не блаженство на ложе любви, а кровавые роды и пот на лбу крупным бисером. В этом можно углядеть главную линию антимещанства.
Еще раз спасибо
Ник. Атаров [208]
9 августа 1973 г.
Дорогой Юрий Валентинович!
Большой привет с юга Вам и всей вашей семье! Не знаю, дойдет ли до Вас мое письмо – адрес написал на конверте по памяти, а память у меня на адреса плохая.
Отдыхаю уже второй месяц в Железноводске. В июне я был здесь совсем один, ходил целый день по горам (здесь и в Пятигорске и Кисловодске) и лесным тропам.
Сейчас ко мне жена привезла сына, а сама уехала в Москву. К тому же я начал «лечение» на Пятигорском курорте: радоновые ванны, электропроцедуры, массаж и т. п. Все это, говорят, очень помогает при бессоннице и переутомлении. И действительно, я чувствую себя сейчас хорошо, возможно, просто я никогда не отдыхал раньше так долго и так спокойно.
По вечерам много читаю.
Жена привезла мне последние два номера «Нового мира», и я дочитал Ваш роман до конца. Трудно сравнивать части одного романа, но конец (в № 5) я читал с особенным интересом и удовлетворением.
Я думаю, что это лучшее художественное произведение о народовольцах, о самом великом и героическом периоде их деятельности.
Роман Давыдова «Глухая пора листопада» мне также понравился очень, хотя он написан в иной писательской манере. Но это был действительно «листопад» и потому не так интересно. Не мне судить – но возможно это и лучшее Ваше произведение из ранее написанных.
Мне это особенно хочется сказать, так как, давно зная о том, что пишется Вами роман о Желябове, я думал как-то внутри себя, что вряд ли можно что-то очень интересное и новое написать о народовольцах, когда об этом столько написано.
В Пятигорске роман Ваш разошелся в два дня, хотя книгу из той же серии об Обнорском я вижу в магазинах уже второй месяц.
Мне удалось купить последний экземпляр в каком-то дальнем книжном киоске.
Вчера я дал утром читать ее своему 14,5-летнему сыну, который историей очень мало интересуется (его интересы химия). Была плохая погода, он начал читать с неохотой и первые главки плохо понял. Но потом вчитался и с перерывом на обед читал весь день, пока к вечеру не кончил.
Понравился мне в «Новом мире» и роман Абрамова, не очень понравилась повесть Тендрякова – но об этом я ему сам скажу при встрече.
В мае я не успел побывать в Пахре: был слишком занят и устал. Но в августе, когда я вернусь в Москву, обязательно буду в Пахре, хотя не знаю Ваших планов на лето.
Большой привет Гладкову (если увидите) и всем знакомым. Желаю хорошей работы (если сейчас работаете) и отдыха (если отдыхаете).
До встречи. Ваш Р. А. Медведев [209]
208
Н. С. Атаров – писатель, публицист.
209
Р. А. Медведев – историк, публицист.