Шрифт:
Лю
(продолжает петь)
Снова и снова терпеть — наставник дает совет!Лю Цзюнь-ю.Вот еще хорошая монета.
Лю
(продолжает петь)
Убери ее! Я и взял бы, конечно, да не смею нарушить обет!Монах.Лю Цзюнь-цзо, управляющий твоим имуществом нашелся, иди за мной в монастырь! Слушай гатху:
Не стоит любить полновесное золото и серебро, Ни к чему ублажать и холить собственное нутро, Даже если Северный ковш [147] деньгами наполнишь ты, Заявится смерть — и другим отдашь накопленное добро.Лучше оставь свое добро, следуй за бедным иноком по стезе аскетов! Ты был жаден и корыстолюбив, Лю Цзюнь-цзо, а в монашеской келье ты станешь выше правды и лжи.
Лю.Довольно, довольно! Когда я побратался с Лю Цзюнь-ю, на сердце стало так радостно! А потом я из-за связки монет убил человека, другого чуть не убил, заподозрив в блуде. А ведь это было всего лишь видение… Брат, я вручаю тебе свой дом и все свое добро, нежную жену и малых детей… Хорошенько приглядывай за сыном и дочерью! Я же вслед за наставником пойду в монастырь. Довольно, довольно!
147
Северный Ковш— созвездие Большой Медведицы.
(Поет.)
Заключительная ария
О прошлых рожденьях, о будущих буду я говорить, о жизни, подобной сну. Семь чашек чая выпив, "под мышками почувствую весну". Я полагаю, что вовсе не прихвастну, Если скажу — я богач, какие были лишь в старину. И вот с бедняком я пить готов и хвалу возносить вину, Выпить с бездельником чашку чая тоже не премину. Смеюсь над скупцом я — у собственных прибылей он в плену, Он склонен нарушить закон, но не склонен свою осознать вину. Спасибо, учитель, ты мне открыл учения глубину. Свое имущество я раздам и спокойно вздохну. Поручаю брату своих детей, а равно — и жену. Спасибо брату, спасибо ему, доброму опекуну. Отныне не буду я без конца перетряхать мошну, В дальних горах успокою сердце, стану вкушать тишину И сквозь окошко монашеской кельи чистую зрить луну.Монах.Повторяй имя Будды!
Лю.Повинуюсь, наставник! Каждый день буду повторять: Намо Эмитофо!
(Продолжает петь.)
Я стану выше истин и лжи,
я радоваться начну!
(Уходит.)
Монах.Итак, Лю Цзюнь-цзо было явлено новое чудо, и вот он решился бросить все свое имущество и пойти за мной в обитель Юэлинь. Там я открою ему учение Большой колесницы. (Уходит.)
Действие третье
"Вай" в роли настоятеля входит, декламирует:
Счастье, даримое Небом, множат мои слова. Светоч Будды в себе ношу, благой закон божества, С тех пор как ряса — одежда моя, как смиренным монахом стал, Но связь между мной и миром земным и поныне жива.Я — бедный инок Дин-хуай, настоятель бяньлянской обители Юэлинь. Как говорит нам учение Будды, некогда единая субстанция разделилась и дала начало трем мирам [148] . Затем возникли четыре вида живых тварей, а в них — исток всего великого множества превращений. Бесконечной чередой шли годы, но, не умея познать свою истинную природу, все существа жили и умирали бессмысленно — будто муравьи, крутящиеся на жернове, будто попавшие в клетку птицы. Женщины превращались после смерти в мужчин, мужчины опять в женщин, люди в овец, овцы снова в людей — меняли обличье, как одежду. Умные создания должны стараться вырваться из этой сети. Но не просто снова переродиться в человека, трудно обрести учение Будды… Скорее же вставайте на стезю благочестия, остерегайтесь путей зла. Двадцать восемь патриархов [149] несли с Запада слово Будды. Первым после них стал патриархом учитель До-мо, вторым — Хуай-кэ, третьим — Сэн-цань, четвертым — Дао-синь, пятым — Хун-жэнь, шестым — Хуай-нэн. Всего у нас тридцать шесть патриархов, пять сект и пять школ… Какие это пять сект? Линьцзи, Юньмэнь, Цаоси, Фаянь, Вэйшань. Какие пять школ? Наньшань, Цыэнь, Тяньтай, Сюаньшоу и Бими. Таковы правильные названия пяти сект и пяти школ.
148
Три мира— прошлый, нынешний и будущий.
Четыре вида живых тварей— млекопитающие, птицы, живущие в земле и воде, рождающиеся из личинок и куколок.
149
Двадцать восемь патриархов. — Настоятель излагает историю буддизма и его деление на секты и школы согласно традиции школы Чань, к которой принадлежат все пять перечисленных здесь сект. Последний из перечисленных здесь чаньских патриархов, Хуэй-нэн, умер в 713 г.
Шесть разбойников— пять видов ощущении: зрение, слух, обоняние, вкус, осязание, — и мышление. Все они отвлекают от благочестивого созерцания.
(Произносит гатху.)
Подвизаться в учении — все равно, что крепость стеречь. Днем — "шесть разбойников" нас гнетут, да и ночью — не вздумай лечь. Но вот полководец отдает разумный приказ — И нерушимого мира годы наступят, отдохнет и копье и меч.Наш Будда явил мне свою волю. Здесь обретается некий Лю Цзюнь-цзо, человек, от природы корыстолюбивый, любивший богатство и знатность и не хотевший идти по стезе благочестия. Но Будда просветил его, научил читать сутры и молитвы, погружаться в созерцание. Что-то его все не видно. Лю Цзюнь-цзо, ты забыл о своем уроке!
Лю (входит). Намо Эмитофо! Я, Лю Цзюнь-цзо, последовав за наставником в монастырь, каждый день читаю сутры и молитвы. Наставник велел старшему из своих учеников следить за моим благочестием. Как только он видит, что меня посетили суетные мысли, он бьет меня. Пора мне идти к нему. (Является к настоятелю.)
Настоятель.Лю Цзюнь-цзо, по велению наставника я помогаю тебе очистить сердце и избавиться от желаний, соблюдать заповеди и поститься, не подпускать к себе суетные мысли. Если же они придут, ты получишь пятьдесят ударов бамбуком. Ты должен все стерпеть. Слышишь — терпение превыше всего.
(Произносит гатху.)
Знак "терпе [150] ние" у тебя на руке — ты постиг ли, что он такое? Если будешь терпеть весь век — пребудешь в чистоте и покое, Почаще о знаке "терпение", говорю тебе, вспоминай — Бессмертье и молодость обретешь, отвергнувши все мирское.Повторяй имя Будды! Терпи! (Засыпает.)
Лю.Да, я терплю. Намо Эмитофо! Он заснул. Эх, Лю Цзюнь-цзо, ты загорелся, последовал за наставником в эту обитель, твердишь имя Будды. Да только рот твердит имя Будды, а сердце думает о миллионном богатстве, тобой оставленном, — как-то оно там?
150
Карма— "судьба" человека в буддийской трактовке, определяемая его деяниями в предыдущем рождении.