Они чувствовали друг друга настолько, что были единым целым, отвечая движением на движение, и без слов интуитивно понимая один другого – невозможно определить, где граница собственного тела. Они продолжали друг друга, их вибрации передавались по неуловимым тактильным каналам вне зависимости от точек соприкосновения.

Открыв глаза, они посмотрели друг на друга с изумлением.

Субботняя прохладная тишина Раананы, нарушаемая лишь воркованием птиц да случайным лаем собаки, пряный солоноватый вкус маслин с запахом ее вагины на пальцах, глоток терпкого горячего кофе с кардамоном, случайное касание голой ноги по ноге, потом нескончаемо долгий и пронзительный поцелуй, когда просто хочется ощутить ее прикосновение, прижаться всем телом, вдохнуть ее аромат...

Decentchoice? Или они подходили друг другу?

Накануне Михаль и ее boyfriend[44] неожиданно приграсили Керен на BBQ. И надо было обязательно придти с кем-нибудь, чтобы соответствовать. Не то чтобы Керен была завзятой вегетарьянкой, она просто не слишком любила мясо. Но в тот день она накинулась на стейки и кебабы. Барух никогда раньше не видел, чтобы Керен с такой страстью впивалась зубами в мясо. Казалось, она, как голодная пантера, уничтожала добычу.

Михаль была потрясающе красива: высокая брюнетка, правильный, чуть широковатый овал лица с пышными длинными вьющимися волосами, широко открытые черные глаза, большой чистый лоб, высокие тронутые румянцем скулы и совсем никакой косметики. Девушка с обложки SportsIllustrated[45] с великолепной фигурой пловчихи, с длинными стройными ногами и слегка широкими плечами, с очень красивой грудью, не bigtits[46], на которые бросаются мужики, но взгляд трудно оторвать. Ее друг, Ронен, был чуть ниже ее, неприметный лысоватый блондинистый еврей, недавно вышедший в отставку пилот вертолета, подавшийся, в хай–тек, владелец огромной виллы в Полеге. Барух был чуть постарше, но будучи в армии авиационным техником на аэродроме Сде Дов рядом с Тель–Авивом, он нашел с Роненом множество точек соприкосновения, известных только в авиации имен, понятных лишь узкому кругу баек.

Они медленно потягивали пиво из запотевших бутылок, вдыхая дым капающего на раскаленные угли жира, обсуждая последние новости и телепередачи. Вилла Ронена впечатляла. Барух лишь ограничился короткой фразой, что у него дом в Раанане, не уточняя, что это маленький пятидесятиметровый бетонный кубик на окраине. Он подумал, что существует некая связь между Михаль и Керен, помимо простого пересечения на работе в мультифарме, что–то большее, проступающее через майку напряженными сосками, двойной короткий дамский поцелуй, заставляющий, однако, попристальней вглядеться, слишком подчеркнуто нейтральный тон.

Михаль флиртовала с Барухом, она откровенно к нему наклонялась, открывая грудь, ненароком касаясь его то ногой, то бедром. Барух решил придерживаться единственно приемлемой тактики, как бы ничего не замечать. И конечно, Керен видела пассы подруги. Барух сидел развалясь в плетеном кресле с бутылкой холодного пива в левой руке, опершись щекой о правую ладонь, средний и указательный пальцы касались его носа, он встретился глазами с Керен, сделал неуловимый вдох ее запаха, который хранили его пальцы, и прикрыл глаза. И Керен поняла этот жест! Он догадался по легкой улыбке и чертикам, заплясавшим в ее глазах.

Вечером, когда они, переполненные мясом и пивом, вернулись в Раанану, в его маленький бетонный кубик, Керен с порога толкнула его на кровать. Она медленно разделась, роняя одежду на пол. Она всегда была аккуратна в одежде – несмотря на то, что была израильтянкой до мозга костей, бретельки от лифчика никогда не лезли наружу, а уж о голой полоске между майкой и джинсами, в которой торчат трусики, не могло быть и речи. Барух так и запомнил ее – она стояла на коленях полностью обнаженная, возвышаясь над ним, отрывисто дыша, широко расставив ноги, бесстыдно раскрыв все, что между ними, с торчащими от возбуждения сосками, закусив нижнюю губу:

– Я похожа на в жопу трахнутую? – с вызовом спросила Керен.

– Ну... в общем... да!

– Я тебе покажу в жопу трахнутую! – Керен набросилась на него.

Это был тот единственный раз в его жизни, когда Барух улетел!

Когда они занимались сексом в первый раз, Барух подумал, что Керен относится к нему, как к тренажеру. Она оседлала его и двигалась слишком сосредоточенно, как в спортзале. Но постепенно он приспособился. Тренажер был не нужен, Керен гарцевала на нем, двигая бедрами, а он играл с ней. Он от нее "убегал", не давался, он знал ее чувствительные точки, но не спешил раскрыться, оставляя самое вкусное на потом. Он понял, что такое – отдаться! Он ей с радостью отдавался, но не сразу, испытывая при этом неописуемое наслаждение, но при всем при том она должна была поработать, побороться, чтобы получить свое удовольствие.

А хорошо поработать на снарядах Керен любила. Вот и сейчас в ее теле жила память об их утренних проделках, Барух ощутил, что это была другая Керен, и последняя преграда между ними исчезла, Керен впервые потеряла контроль над происходящим.

Когда Барух взошел на вершину, и ему казалось, что он находится на куполе мира, и нет ничего выше, он вдруг понял, что есть еще путь наверх. На вершине стояла небольшая лесенка. И он сделал еще один маленький шаг в невесомость, и это уже был шаг над вершиной, шаг в прострацию: LucyintheSkywithDiamonds?[47]